– Может, я смогу помочь вам найти его?
– Джонатан Кук.
– Нет, его здесь нет, – уверенно заявила она.
– Кроме того, я предполагал, что встречу здесь еще одну свою знакомую, но и ее не вижу, – мрачно добавил я. – Ее зовут Лака Тонь.
Блондинка нахмурилась.
– Лака Тонь? Не думаю, что я ее знаю.
– Что ж, – сказал я уныло, – похоже, мне не повезло с обоими.
– Не сомневаюсь, что один из ваших друзей скоро появится, мистер Бойд, – заявила она привычно вежливым тоном, поскольку находилась при исполнении служебных обязанностей. – Не хотите побеседовать с нашим почетным гостем, Виатом Торпом?
– Я всегда считал, что ритуальное предохранение – это то, что подростки делают на свидании, – ответил я. – Ненавижу разочаровываться. В моем-то возрасте!
– Вы не поклонник китайского искусства?
Я вскользь осмотрел восхитительные изгибы ее тела, выгодно обтянутые черным шелковым крепом, потом с сожалением покачал головой:
– Только не того, о котором вы говорите, мисс Монтгомери.
Ее нижняя губа выгнулась еще на долю дюйма.
– Однако в ваших глазах блеск, мистер Бойд. Это в вашем-то возрасте!
– Вам никогда не казалось, мисс Монтгомери, что ваша жизнь течет по неверному руслу? – вежливо поинтересовался я. – Глупо слоняться среди этих нефритовых статуэток, когда вы могли бы бегать от меня босиком по Центральному парку.
Она чувственно облизнула кончиком языка верхнюю губу.
– Давно я не встречала такого искреннего примитива, – заметила она скорее себе, чем мне. – Сочетание грубой мужской силы с замечательным профилем. У вас на полу лежит тигровая шкура, мистер Бойд?
– Ради вас возьму ее напрокат, – пообещал я.
– По крайней мере, вы не подкатываетесь к девушкам втихую, – с издевкой заметила она. – Действуете безо всяких этих лживых интеллектуальных подходов вроде того, что «вам следует полюбоваться на мои средневековые гобелены!». – Ее серые глаза какое-то время изучали мое лицо. – Однако ожидать от вас интеллектуального подхода, конечно, столь же смешно, как верить, будто кролик может говорить на двух языках.
– Хотелось бы узнать, – заинтересовался я с энтузиазмом, – что появилось раньше: вы или этот вырез на платье? Может, вы родились в этом платье, как, бывает, другие в рубашке?
– Вы находите подобный предмет разговора занимательным? – осведомилась она ледяным тоном.
– Полагаю, во мне говорит все та же грубая мужская сила, – признался я, – в сочетании с не столь уж плохим телом. У вас есть вращающаяся круглая кровать, мисс Монтгомери?
Медленная, оценивающая улыбка скривила ее губы.
– Разве такое бывает? – пробормотала она задумчиво. – Зачатки остроумия в сочетании с такой мускулатурой?
Она расправила плечи и сделала глубокий вдох. На какой-то головокружительный миг мне показалось, что платье с глубоким вырезом не выдержит такого напряжения и расползется по швам.
– Могу предложить вам следующее, мистер Бойд, – тихо сказала мисс Монтгомери. – Признаюсь, я уже несколько устала от антиквариата. Небольшое исследование по части методов, практикуемых в современной физиологии, может оказаться освежающим.
– Тогда снимайте туфли и дуем отсюда! – посоветовал я в ответ.
– Мне предстоит еще немного побыть секретарем, – возразила она. – Но вы не уходите, мистер Бойд. Я скоро освобожусь.
– Спросите у присутствующих, может, кто-то знает, что случилось с Джонатаном Куком, – попросил я небрежно. – Мне не хотелось бы думать, что с ним произошел несчастный случай или что похуже. Знаете ли, с людьми случается всякое: например, поскользнулся, вылезая из ванны, и напоролся на кран так, что пробил себе горло.
