Сейчас, как раз, приходится наблюдать очередное обострение.
Вообще-то становым хребтом может служить любая отрасль – хоть выращивание кукурузы, хоть производство даргинских чуду или детских игрушек.
Лишь бы создавались рабочие места и пополнялся бюджет.
Ничего не имею и против машиностроения.
Но кто и когда доказал, что, к примеру, для него 5 или 15% в общем ВРП это плохо, а 40 или 70% это в самый раз?
Кто доказал, что рубль, поступивший в семейный или государственный бюджет от игрушек или кукурузы хуже рубля машиностроительного?
Разве у него меньшая покупательная способность?
Силиконовая долина расположена в американском штате Калифория, заводы же разбросаны, в основном, по всей Юго – Восточной Азии и Китаю. И ничего.
Основные денежки IT индустрии всё равно стекаются в долину.
Не потому, что американцы бесцеремонно всех обдирают, а потому что сегодня мозги ценятся больше, чем станки.
Такова особенность постиндустриального общества, которое, кстати, разработчики Стратегии 2025 обещают и нам через двенадцать лет, хотя признаки планируемой постиндустриализации найти в ней очень сложно.
Интересно, что ответят адепты развития машиностроения, если спросить у них: Друзья, вот вы десятилетиями твердите об одном и том же, а воз и ныне там.
В чём причина?
Вроде бы и профессура, и чиновники, и, тем более, руководители предприятий выступают единым фронтом, активно настаивая на этом.
К тому же в разрабатываемых ими стратегиях регулярно сообщается о наших конкурентных преимуществах за счёт квалифицированных кадров, незагруженных мощностей… А инвестор почему-то не клюёт, да и кредитор, если клюёт изредка, то только под государственные гарантии, что, в общем-то есть свидетельство не совсем полной надёжности в его глазах кредитуемого проекта.
Так, где, чёрт подери, затаился вредитель?
Для обвинения остаются только злонамеренный Федеральный центр, проклятый Запад и потусторонние силы, но я, будучи противником конспирологических теорий, предложу собственную версию.
Дагестан, конечно же, имеет перед, к примеру, Сибирью или Норвегией с Финляндией конкурентные преимущества в деле выращивания винограда. Что же касается машиностроения, то их у нас, к сожалению, нет.
Когда завод десятилетиями пребывает в режиме загрузки на уровне 10—15% своих мощностей, это означает лишь затянувшуюся агонию – точка невозврата давно пройдена.
Связи с поставщиками, потребителями и смежниками разрушены, квалифицированные кадры разбрелись кто-куда, а простаивающие мощности обветшали и устарели.
Дешевле построить с нуля что-то новое, чем разгребать оставшееся.
К примеру, строительство Каспийского завода листового стекла можно объяснить прежде всего наличием у нас сырьевой базы, которая имеется далеко не везде. Но в чем не выдуманное, а реальное конкурентное преимущество размещения в Дагестане какого-либо машиностроительного предприятия?
Даже если не брать во внимание риски, связанные с действиями экстремистского подполья.
Одной из заигранных мелодий, регулярно исполняемых промышленными генералами, являются сетования на то, что их постоянно обделяют госзаказами.
Насколько это соответствует действительности сказать сложно.
Возможно, они проигрывают в честной конкурентной борьбе коллегам из других регионов, а возможно всё решает подковёрная борьба административных и прочих ресурсов.
С учётом российских реалий, думаю, следует всё-таки отдать предпочтение второй версии.
