Командор
ожидал нас в лаборатории недалеко от центра города. И он тоже словно забыл о
приветствиях и церемониях, сразу переходя к инструктажу:
— Сын,
теперь лучше не вмешивайся. Останься в приемной. Нет-нет, — он решительно
остановил Эрка. — Останься. Это приказ.
Эрк опустил
лицо и выдавил:
— Потому
что все может выйти из-под контроля.
Прозвучало
не вопросом, а утверждением. Командор коротко вдохнул и просто кивнул.
— К
сожалению, да. У нас нет исчерпывающей информации. И если что-то пойдет не так,
то самое худшее, что может случиться, — это твоя паника.
Он был
недалек от истины. Эрк уже сейчас выглядел болезненно бледным, а если меня
ударит конвульсиями или возникнут другие побочные эффекты, то он не сможет
сдерживаться. И Эрк не медик, он солдат. В данном случае придется положиться на
ученых.
Командор
мягко придерживал меня за локоть, когда вел по длинному коридору. Говорил
уверенно, спокойно и будто заряжал меня этой гармонией:
— Больно
будет, но все терпимо и очень недолго. Говори обо всех своих ощущениях, Дая.
Даже незначительных. Там армия лучших ученых. Если уж они не смогут справиться
с любой проблемой, то никто не сможет. Укол отмены действия тоже готов. На этот
счет не беспокойся. Если связь установится, то мы не оставим тебя с ней
навсегда. К сожалению, нам могут потребоваться дни или недели, пока мы не
получим ответ на наш общий вопрос. Ты как? Настроилась?
Мы вышли в
огромный зал с какими-то барокамерами и пустыми кушетками. Похоже на военный
лагерь, а не на медпункт. Я по инерции прошла еще несколько шагов, а потом
замерла, как вкопанная. Увидела человека в синем медицинском халате и с маской
на лице. Он держал в руке шприц с иглой, которая показалась мне слишком
огромной. Смесь крови Тая, адреналина и других ингредиентов — все в
соответствии с древними рецептами. Я медленно перевела взгляд на ближайшую
кушетку с ремнями — сейчас меня уложат туда, привяжут, чтобы случайно не
дернулась. И всадят эту огромную иглу прямо в сердце, после чего я перестану
быть прежней.
Все
предыдущие дни я испытывала вяжущее волнение, но лишь теперь ощутила страх в
полную силу — бьющий в затылок, морозящий кровь, доводящий до истерики. Я
спонтанно отступила на шаг и выкрикнула:
— Нет,
подождите, я не готова!
Командор
Кири повернулся ко мне и немного наклонился, чтобы его голос прозвучал тихо и
без давления:
— Ты
уже приняла решение, девочка. И ты боец. Не позволяй панике руководить. Вспомни
о том, что значит твой поступок для человечества.
Я и не
забывала. Все три дня я думала только об этом. И вспоминала войну тысячелетней
давности — особенно период создания первых оборотней. Солдаты добровольно
соглашались на эксперименты и пострашнее. И оборотни — они шли на
уродование их ДНК, хотя впоследствии это означало для них невозможность
вернуться домой, к своим любимым. И если бы не эти бесчисленные герои, то
сейчас никого бы не было. Меня бы не было. Тогда почему я даю себе право
выбирать? С трудом кивнула и ответила как можно решительней:
— Я и
не собиралась передумывать, командор Кири. Просто настраиваюсь.
И вдруг он
рявкнул — да так громко, что подскочила не только я, но и все медики
вокруг:
— Курсант
Джисс, возьми себя в руки и выполни свой долг!
Именно так
он говорит с солдатами, когда посылает их на смерть. Не жестокость —
необходимость. Меня, одеревеневшую, подхватили под руки и поволокли к кушетке,
только там я начала сопротивляться, но это уже не имело никакого значения. Руки
и ноги перетянули ремнями, один из санитаров расстегнул блузку и обнажил грудь.
Другой тут же протер кожу дезинфицирующим раствором, и подошел тот самый —
со шприцом в руках. И я расслышала, как он сказал сквозь плотную синюю маску:
