Я молчала,
уже четко понимая, куда повернет разговор. Даже комплименты не трогали от
тяжести на душе. Командор продолжил сам:
— Я не могу
поймать Линкера. И никто не может. Но, думаю, что тебе это удастся. Есть один
способ, который мы еще не испытали, и ты не могла о нем не подумать.
— Нет! —
вскрикнула слишком импульсивно. — Я не создам связь, чтобы найти его! Найдите
кого-нибудь еще, командор.
Он
отреагировал бесконечно спокойно:
— Уже ищу.
Но дело в том, что связь создается только на почве первоначальной симпатии, а из
моих солдат с ним никто даже парой фраз не перекинулся и уж точно не испытывает
к нему теплых чувств. К счастью, в полицейском квадрате у Линкера брали анализ
крови, и хоть для создания связи требуется всего капля, но больше рисковать мы
не можем.
Я окончательно
растерялась:
— Но у меня
ведь тоже нет симпатии… Командор, я не могу на такое пойти!
— Понимаю, —
к моей радости, он совсем не разозлился. — На будущей неделе я буду в
Неополисе, набери меня, если передумаешь. И, пожалуйста, не рассказывай Эрку. Он
разозлится на меня. Какой смысл его злить, раз ты все равно участвовать не
станешь? Знаешь, Дая, ты права. Твоя жизнь и даже отношения с моим сыном могли
зависеть от этого решения, я ни от кого не хотел требовать жертв.
Попрощавшись,
я упала ничком на кровать и вообще ни о чем не думала. Вернувшаяся мама решила,
что я заболела, но я даже ради ее спокойствия не могла притвориться веселой. И
все счастливое марево пребывания в родном доме рассеялось как иллюзия. Потому
что где-то в подсознании уже колебались весы: мои интересы и долг совести
перед всей Освоенной Территорией. Командор Кири не требует от меня жертв, но
сам их приносит ежедневно.
Теперь я уже
не могла не думать. Командор не врал, не лукавил и не преувеличивал мою
возможную роль в этом деле. Поймать Тая Линкера в Освоенной Территории, если он
вообще в ней, невозможно. И в это время перевертыш или организует продажу
зомбирующих диодов, действие которых наши ученые пока не научились отменять,
или творит другие беды. Каждый день страдают и умирают люди, и именно я могла
бы это предотвратить — кто-то в любом случае пострадает, так лучше
это буду я. Все же командор Кири оказался тонким психологом и прекрасно
разбирался в людях: он не давил, только аргументировал, не нагнетал
значимость — дал мне свободу выбора самой с ней определиться. И он точно
знал, что запустит в моем уме механизм, который игнорировать не получится:
постоянно колеблющиеся чаши личного и общественного.
И недели мне
хватило, чтобы промариноваться. Триш очень радовалась возвращению в столицу, я —
нет. Потому что точно знала, что должна сделать: пойти на этот дерьяков
эксперимент, сообщить командору о местонахождении Тая, а потом мучительно
надеяться на то, что тот просто погибнет при атаке и не попадет в плен.
Мой ответ по
видеосвязи командор принял с тем же доброжелательным равнодушием —
поблагодарил без особых восторгов, извинился за то, что приходится идти на
такие меры, и назначил встречу через три дня. Настало время сообщить и
Эрку — он должен знать.
Его реакция
была предсказуемой, но парень выглядел скорее задумчивым, чем раздраженным.
— Бред…
Конечно, я тоже думал о таком варианте, но отмел его. Неизвестно, какие эмоции
нужны, чтобы связь получилась. Быть может, достаточно симпатии… Но откуда в
тебе может быть хоть какая-то симпатия к тому уроду?
