– Но я это гнездо разврата так не оставлю.
– А ты кто такая, чтобы судить? Хочешь освободить мочалок? Я тоже хотел… Идем, спросишь у них. Может, недавние и уйдут… Только кто же их в покое оставит? А остальные посмотрят на тебя как на дуру и заявят, что им и тут хорошо. За воротами их ждет то же самое, только без вкусной жратвы, выпивки, ширева и хоть часто и тупого, но секса. Лечи воина и вали на Кольский!
– Дима, значит, ты сам винтик этой мафии?
– А я конкретный винтик. Судить их – дело слишком хлопотное и пустое, купят, перекупят, убьют или сдадут мелюзгу. А ты, девочка, допускаю, замочишь тут охрану и «мамку», уйдешь довольная… А через три дня тут будет другая охрана и «мамка». Ты закроешь Бене и мне память – еще хуже. Тогда эта властная братва начнет мстить вслепую – скольких запытают допросами и вышвырнут на мусорку.
– Неужели все так гадко?
– Не все. Но ты сама себе перекрыла дорогу, ты ушла от очень властных структур. А только они, не заезжие из звездных врат, со своими земными возможностями, с политической волей выловят среди своих «слуг народа» подонков.
– И когда это будет?
– Не знаю. Но не герой-одиночка с девственными титьками, – посмотрел зло, – приблизит то время. Ищи дело по своим возможностям, не мелочись.
– Я послушала их… Думала, нашла. Одну технологию добыла, вторую, третью. У амеров, немцев, французов. И что? Гляжу, мои работодатели получают звания, коттеджи, а у людей вокруг своя жизнь, у них – своя. Те технологии складывают в загашники, производство не готово, полстраны нужно переиначить к тем технологиям. Я на этого министра, торгаша и казнокрада, работать не буду! И не буду работать на того, кто его министром обороны определил. С этого вообще спросы гладки…
– И я не работал бы на того министра и его бабью команду, да куда я денусь? Я же не могу целые квартиры превращать в невидимки и сказать министру: «Заткнись! Потому что ты быдло и корыстный червь». Нет-нет, пардон-муа, просто халатность…
Из комнаты вышел довольный Моисеевич. Метнул вопросительный взгляд на «мамку».
– Я таки отремонтировал зад, ребра и морду вашему паршивцу…
– Нога работает? – подскочила девушка.
– Заработает. Беня лясы не точит, моя Фаечка, стерва из стерв, только и твердит: «Работай, Беня, работай и зарабатывай или я определю тебя на базар в мясники».
– Алк, ты можешь идти? – вскочила в комнату.
– Занемело от наркоза… Допрыгаю на одной ноге. Капитан поможет?
– Не помогу, – насупился Дмитрий. – Она угрожает мне заблокировать память.
– Тебе же спокойней, чудак. Дай руку, капитан, пора сматываться из этого гадючника.
Лекарь раскланялся…
– Замри, – прозвучало в ответ. – Ты меня, девушку и капитана не видел, не знаешь и знать не хочешь. Привет Фае.
В конце коридора им преградили дорогу два охранника с автоматами.
– Поворачивай оглобли! – встали, широко расставив ноги. – До особого распоряжения «мамки» приказано вас не выпускать.
– А птичка? – чуть шагнула вперед девушка.
– Какая птичка? – усмехнулся охранник.
– Это я, глупый, птичка. Видишь меня? И больше не увидишь! – Яростный энергетический удар с обеих рук с двух метров повалил охрану. – До особого распоряжения… – ярилась Натка, туфелькой норовя угодить охране между ног. – Козлы похотливые, встать! – Сложенные в щепотку пальцы резко приложила ко лбу увальней. – Вы разыскали «мамку» на предмет любви. Девушку, капитана и хромого воина не видели! Повторите!
