– Вий, значит… – подошел ближе к завалу Алк. – Натка, стань впереди меня, вытяни руки… Я становлюсь сзади и беру твои руки в свои. Авось прорвемся…
– О да. Авось – это величайшая тайна русских. Вернее, тайна росса…
– Карамышев, отступи назад… Через пять секунд – вопи что есть мочи.
– А что вопить? – изрядно растерялся.
– Просто жутко вопи, будто именно этим воплем ты пробиваешь завал. Выплесни свою энергию… А мы с Наткой сейчас сконцентрируемся и на раз, два, три…
И ментовский капитан и майор по солидности и престижу завопил.
Энергетический удар с первого раза получился всесокрушающим. Глыбы с оглушающим хлопком понеслись внутрь холма, создавая новые завалы.
– Перестарался, Дима, – усмехнулся Алк. – Теперь интегратору хана. Не ходи в провал.
– Он пойдет! – жестко произнесла девушка. – Когда лопари его припугнут до смерти, я и без интегратора, опустошенного стрессом, передам нашу память. Дима, – подошла вплотную, – если мы исчезнем – ты беги, впитай силу сейда и выбирайся отсюда.
– А чего выбираться? Вызову вертолет…
– Вряд ли… Выброс энергии привлек змееподобных, они перекроют частоту связи, а на тебя устроят охоту. Вот, – вынула из небольшой кобуры лучемет, – это мое личное оружие. Убойная – всего пятьдесят метров, но луч уничтожает все на своем пути. Рептоид может быть в защитном коконе, даже лучемет тебе не поможет… Но вряд ли они пойдут на это, ты для них развлечение, удирающая букашка. Но ты должен выжить и поведать людям о нас. Помнишь – трудно быть богом… Но еще труднее быть Стражем, ибо Стражи смертны. Рептоиды не перекроют тебе сознание, ты их увидишь… Я, расширяя твою память, частично на какое-то время заблокирую открытые каналы подсознания, сумею подловить тебя на стрессе. Увидишь монстров, страх – твой убийственный враг, но ты ничего не боишься, ибо ты потомок россов, которые никогда никого не боялись.
– Гипнотизируешь? – обиделся.
Алк прошибал бреши в завалах. В темноте свечение существ было очень заметным. У ария-росса свечение было ровным и голубоватым, а вот у девушки странное было свечение. Вроде и ярче, но вместе с тем какое-то молочное, синеватое и мерцающее. Приостановились у спрессованных валунов.
– Отойди, – предложила девушка другу, – мне надоело это мирное бродяжничество. Сейчас они встрепенутся…
Силуэт Натки затрепетал высокочастотным ослепительным светом, из рук, глаз, казалось из всего естества мгновенно распространилась молочная синь, в полном безмолвии завал исчез и открылось пустое пространство, подсвечиваемое лишь силуэтом девушки и Алка. Шли широким коридором, выложенным из каменных плит. Первым запаниковал Карамышев, вначале недоуменно выругался, а затем задрожал, испуганно заныл:
– Впереди погибель, нам крышка… О, моя голова! – и рухнул.
Алк продержался чуть дольше, на шагов двадцать, опустился на колени, сжимая голову руками. Одна Натка, окутавшись молочной синью, внятно произнесла:
– Потерпите, мальчики, – и вихрем метнулась вперед. Остановилась перед толпою низкорослых людей с фосфоресцирующими белесыми и большими глазами. – Сумеру! – выкрикнула. – Если истинное название Меру недостаточно – я вас всех уничтожу Саваном, но своих мальчиков в обиду не дам.
Неподвижные фигуры не шевельнулись.
– Понятно, – прошептала девушка, – просто речь вас не впечатляет, – и тут же – ей не нужно было входить в транс – перешла в неведомое для людей бесплотное состояние и повторила те же слова, телепатически концентрируясь мыслью.
