Стражи Арктиды - страница 71

– На прогулку!

Его и упавшего заморыша били ногами, дубинками. Чтобы проявить невиданную жестокость, требуется быть переубежденным, что ты делаешь что-то ради благородной цели, добра, веры, вождя, коммунизма, защиты демократии и любой другой хреновины.

– Хватит! – остановил полковник. – Избегайте ударов в лицо, им еще предстоит суд.

Потом позволили встать, их погнали на «прогулку».

Во дворе посыпались удары по ногам, рукам, спине.

– Лечь! – удар по голове. Это уже сам полковник. – Руки за спину! Лежать! Обыскать, – приказывает солдату. Тот шарит, сопя над ухом. – Плохо ищешь! – рявкает особист и начинает вроде прощупывать кармашек штанов. – А вот, – разгибается, – ширево.

Росс лежит в снежной жиже, в одной майке, штанах и носках.

– Лежи, пидер! – наступает солдат на лопатки. – Приподыми только морду – иссеку!

Как он горд: блюдет справедливость, борется с наркоманией.

Разгоряченное тело холодеет на морозце, грязь перемешивается с кровью, слезами унижения и жалости к себе, и… (Вдумайся, Карамышев, к своей державе. Если бы ему не перекрыли частично память – он осознанно знал бы, что издеваются над Стражем. Но в вашем мире витает тонкоматериальный Бог, которого никто никогда не видел и не увидит. А помогают и убивают людей материальные боги. Это реальные боги. И вот держава допускает жизнь, которая может воплотиться добротным кирзовым сапогом на затылке. И убаюкивают себя «духовной святостью» народа… Опомнитесь, осмотритесь вокруг! Была святость… Теперь в вытаращенных глазенках – доллар, срастание властных структур с наживой, а то и гангстеризмом. Вот так! Пиши, Карамышев… И завопят о сгущении красок и подбиванию к экстремизму. Кто завопит? А те, кто тоже надеются пристроить свою шкурку. Но Стражу от этого всего не легче… Возможно, для вас подобные картины – норма и уже никого не удивляют. Но для меня и Алка, когда почти проснулась наша память, это было чудовищным потрясением. Ведь это наши потомки – русские! Наши россы, которым подменили их историю. Россы, которым подменяют ценности. Россы, историю которых, ухмыляясь, писал немец, неосознанно подбадриваемый нефилимом.)

– Убери ногу, – просит солдата Алк. Тот лениво убирает сапог. Но плюет ему в шею.

Возвращается полковник.

– Сдал наркоту, – объясняет солдату, потрясая протоколом. – Распишешься тут…

– Где? – с готовностью спрашивает солдат. – Тут, где – Максимов?

Особист недовольно хмурится.

Максимов! Запомним, откладывает росс в извилины мозга.

Солдаты с новым усердием набрасываются на стонущих в грязи уголовников.

Лежат еще с минут двадцать. Тело, принимающее вначале холод, дубеет.

– Этих – в камеру, – команда. – А этого, – пинает росса Максимов, – в падлу.

Очень даже убедительно – в падлу, упорно сохраняет сознание росс.

Тело, разум, сердце выходят из-под контроля. Колотит его сильно, всего подбрасывает. Это – нервы и, конечно, холод. (На планете, от которой мы прибыли, нет холода. Ну, где-то там, на полюсах. У нас мягкий и светлый климат.) Росс плохо слышит команду: «Встать! Лицом к стене!» Орут прямо в ухо, саданув дубинкой по лопатке. Кожа лопнула, печет горячая кровь, стекающая под руку. Он превращается в падлу, теряя моральный и волевой контроль над собой. Его начинают беспорядочно бить…

Страх и недоверие, а то и презрение к власти уничтожает любую святость души, искренность, духовную силу и желание трудиться не ради своего ненасытного кармана, а ради своей державы, не давая ей превращаться в Родину-уродину. «Духовные скрепы» – вот как теперь говорят. Только «скрепы» почему-то упорно сползают в гниль коррупции, с которой активно борются, но, конечно же, без конфискации имущества и простого вопроса: ты задекларировал миллионы, а на каком поприще их заимел?