– Конечно. Ит из[11] самокритика.
Многоголовая змея-очередь потихоньку ползла в направлении стола со сливовой скатертью. Не прошло и пятнадцати минут, как Ира с грохочущим сердцем оказалась перед Сергеевым. Фантаст взглянул на нее из-под бровей-одуванчиков, взял книгу и раскрыл на титульном листе.
– Для кого надписать? – спросил он, схватывая ручку поудобнее.
– Для меня, – ответила Ира, кусая от волнения губы.
Сергеев оторвал глаза от титульного листа и с удивлением посмотрел на юную поклонницу.
– Ой! – Ира стала приглаживать волосы, в чем не было никакой необходимости. – Экскьюз ми… то есть, простите. Я волнуюсь.
– А чего волноваться? – ответил Мидас, разливая вокруг неземную благодать. – Ты же не к зубному пришла.
Тут к Ире нагнулся длинный представитель и произвел угрожающее движение бровями.
– Деточка, нельзя побыстрее?
– Напишите «Ире Шмель».
– Редкая фамилия, – улыбнулся Сергеев, надписывая книгу. – Кстати, ты знаешь, что согласно законам аэродинамики шмели летать не могут? И все же летают! Забавно, правда?
Он протянул книгу Ире.
– Подходи, мальчик. Ты, ты, тощенький, – представитель повелительно махнул рукой Антохину, на лице которого застыла шизофреническая улыбка. – А ты, девочка длинненькая, поди в стороночку.
Ира отошла к пустующей кассе, присела на корточки и стала впихивать драгоценную книгу в пасть рюкзака. Через пару минут к ней присоединился Антохин. На лице его лежал отпечаток чувственного потрясения. На щеках горел яркий румянец, как у диатезного младенца.
– О! Это великий день, абеджорро![12] – пропел Макс. – Майн гот![13] Наш класс сдохнет от зависти!
– Кто сдохнет? – Ира поднялась и надела рюкзак на плечи. – В нашем классе книг никто в руки не берет. Только в стрелялки колбасятся, как недоразвитые.
– Зато фильм все видели, – Антохин так благоговейно укладывал книгу в рюкзак, будто это был торт. – Ну что, почапали домой?
– Знаешь что, – сказала Ира. – Ты чапай, а я еще немного задержусь.
Антохин игриво погрозил Ире пальцем.
– Хочешь поближе познакомится с феймос райтером?[14]
Ира отделила взгляд от фантаста и посмотрела на Антохина.
– А это не твое дело.
– Правильно. Деньги я тебе туморроу[15] в школе отдам.
– Можешь послетуморроу. – Ира толкнула соученика к выходу. – Давай, вали.
Антохин с трудом протиснул опухший рюкзак через очередь, которая уже достигла дверей магазина, и с облегчением вывалился на улицу.
Проводив его взглядом, Ира снова сосредоточилась на фантасте. Делая вид, что рассматривает книжки, она пошла вдоль сдвинутых к стенам стеллажей, постояла в конце зала, тупо глядя на справочники по садоводству и, вернувшись по противоположной стороне, оказалась за спиной Сергеева. Украдкой поглядывая на любимого писателя, Ира сняла с полки первую попавшуюся книгу (это была энциклопедия вязания), и стала ее листать. Между тем очередь уже грозила высунуть хвост за пределы магазина. Сотрудник издательства, приложив для большей убедительности ладони к сердцу, крикнул:
– Господа! Дамы! Прошу не вставать больше в очередь! Встреча с Мидасом Сергеевым закончится через пять минут!
– Ничего, ничего, Пал Ефремыч, – сказал Сергеев, осушая платком мокрый лоб. – Я посижу подольше. Пусть дамы и господа подходят.
– Тогда я вам чаю, – сказал Павел Ефремович, обмахнув Сергеева густыми бровями.
– Буду ваш вечный должник, – ответствовал Сергеев, закладывая платок в карман и снова вооружаясь ручкой.
