– Во что ты нас хочешь втянуть? – это прозвучало чуть громче, и я повернула к ним голову. Жером (вероятно, это был именно он) был в явном негодовании. Его тощая фигура выражала крайнюю степень раздражения. Он был нескладным, с короткой стрижкой и весь в шрамах. Особенно много их было на шее и руках. Ох и досталось же ему!
– Жером, я тебя прошу не говорить Кире. Мы сейчас уйдём, нам нужна только пара ударов сердца!
Жером скрипнул зубами:
– Ты же знаешь, что я не могу тебе отказать, и нагло этим пользуешься! Но водить девиц в Мёртвый город – это перебор даже для тебя.
Я прямо услышала, как схлопнулись мои внутренние ставни:
– Девиц?!
Кристофер метнулся ко мне и сжал мою руку:
– Ясь, спокойно! Жером, помолчи! Если у тебя проблема с запоминанием лиц, то тебе стоит тренировать память. Это Ясмина, мой Щит. Ей нужно разбудить дар, мы хотели попробовать сделать это здесь.
– Не шуми, Крис, – отозвался один из истребителей у Дыры. – Смотрите, кто ж против? Девочке нужно нюхнуть тумана, может, и впрямь разблокируете.
На «девочку» я только стиснула кулаки. Он сильно старше, этот истребитель с седыми висками и совсем тёмными усами, может, ему и стоит позволить называть меня так. Яростная пелена с глаз постепенно спадала, в этот раз обошлось. Выдернула руку из ладони Криса.
– Но огребём мы от Киры, если она узнает, – беззлобно усмехнулся Меч Жерома. Странно, совсем молодой парень, как они вдвоём оказались в Единице? Вернее, как Жером потерял своего первого Меча? И связаны ли с этим шрамы, так щедро украшающие мужчину.
Крис отступил на шаг и снова повернулся ко мне:
– Ну, Ясмина, пробуй. Призывай оружие.
Коса привычно легла в руку. Усатый удивлённо крякнул, остальные воздержались. Я смотрела, не отрываясь, на тёмные вихри в Дыре и представляла, как оттуда вываливается тварь, а моя коса рубит её с одного удара. Выдохнула медленно, прислушалась к себе. Ничего. По рассказам, пробуждение дара ощущается как волнение, переходящее головокружение. Вроде как влюблённость, когда бабочки в животе, только сильнее. Словно взмываешь вверх на гигантских качелях. Некоторые даже в обмороки падают, сама видела в академии.
Вдохнула снова, выдохнула – ничего. Внимание пяти пар глаз отвлекало и нервировало.
– Может, мне ближе подойти?
– Ещё чего, – Крис был категоричен, почти резок. – Ты не готова. Высунется из Дыры лапа, снесёт тебе голову, а ты и не заметишь.
Зато я заметила, как содрогнулся Жером. Едва удержалась, чтобы не посмотреть в его сторону.
Так мы и ушли ни с чем. Сочувственные взгляды прожигали между лопаток, поэтому я распрямилась аж до хруста. Крис сказал что-то ободряющее, но я даже не услышала. Терпеть не могу, когда меня жалеют.
Когда вышли из города, мелькнула мысль пробраться сюда ночью и самой попробовать пробудить дар. С башней призыва же это сработало. Но идею временно пришлось отмести. Пробраться не проблема, и в городе, как я поняла, сейчас не особо опасно. Но к Дыре я не подойду, там всё время стражи. А такого истребителя, кто был бы мне сильно должен, у меня нет. Пока, во всяком случае.
Тут либо оказать кому-то невероятно ценную услугу, либо придумывать что-то ещё. С детства я знала, что влиять на людей можно по-разному. Действенный метод – шантаж, по необходимости к нему иногда прибегала, но не особо любила. Я хоть и приютская, но понятия о чести всё же имею.
На мужиков ещё хорошо действует любовная привязка. Правда, истребители на это дело крепки, они семьи заводили очень поздно, если вообще решались. А романы предпочитали крутить на стороне. Кира не зря сказала, что в Единице это не приветствуется. Парни на заставах, как я слышала, предпочитали кого-то из-за стены: селянок, горожанок. Да и истребительницы не брезговали простыми работягами, если приглянулся. Внутри заставы кого-то охмурить – дело непростое. Тем более, такой, как я.
