Стрела и мост - страница 5

Униформа напоминает пассажирам, что перед ними тот, кто как-то связан с происходящим, кто несёт ответственность, кто может помочь. По идее, это должно располагать такого человека к себе. Бывает, конечно, и так, что человек в форме воспринимается как носитель потенциальных проблем и неприятностей. Такому лучше лишний раз на глаза не попадаться, и так далее. Для нашего менталитета это более привычно и понятно, но главный герой «Стрелы» воспринимает случайного собеседника как назойливую помеху, один из элементов окружающей обстановки, вроде звуков того же радио, что врываются в купе с первыми лучами солнца.

Странно во всем это то, почему проводник, если он таковым все-таки является, не вмешивается в происходящее? Почему он ведет себя как диверсант или кто-то подобный ему? Напрашивается мысль, что это маньяк-убийца, завладевший формой настоящего проводника, что это чудовищный психопат, взявший целый пассажирский состав под свой контроль. Но тут следует вернуться к истории про Шестипалого и вспомнить, как автор представил читателю бройлерных первосвященников. Как винтики системы с одной стороны, и торговцы народным опиумом – с другой. Точно таким же предстает этот румяный товарищ перед Андреем и читателем. Работа у него такая, – проговаривается он, после неудачной попытки склонить главного героя на свою сторону. В социуме неизбежно взаимное переубеждение, или как сказано мною ранее – забалтывание, заговаривание зубов друг друга. Просто в «Затворнике» откуда-то сверху спускалась концепция решительного этапа, после чего начинался дикий гвалт и клекот, а внутри «Стрелы» где-то громче, где-то тише звучат голоса тех, кто бормочет во сне, спящих соседей, других пассажиров. И все-таки мы знаем больше, чем Андрей или даже читатель, знакомящийся со «Стрелой» впервые. Андрей пока ещё не сознает себя пассажиром. Он чувствует какое-то неудобство, дискомфорт, а потому появление румяного радостного мужчины на этом фоне выглядит несколько противоречиво. Герою даже не нужно быть пробужденным, чтобы ощутить неуместность несколько глуповатой восторженности со стороны этого человека. Тем более неуместен внутри вагонов «Стрелы» разговор про отблески высшей гармонии.

Если проводник все-таки знает о надвигающейся катастрофе, то – возможно – примиряется, соглашается с этим так, как это делает Петр Сергеевич или кто-то другой. Он соглашается на то, чтобы всю жизнь влачить унылое и убогое существование в качестве одного из пассажиров «Стрелы», просто его положение чуть лучше, у него есть отдельное купе проводника, какие-то льготы и преференции.

Проводник ничего не говорит Андрею о «Желтой стреле». Как и о конечном пункте назначения. Он обходит эти темы так легко и непринужденно, словно и сам ничего не знает, то есть не помнит об этом. Но если проводник тоже спит, то судя по всему его спится куда более сладко, а значит для него все гораздо хуже. У него меньше шансов затрепыхаться в кошмарном сне, в судорожных попытках проснуться. Так и главный герой, зачем ему лезть на крышу «Стрелы», дружить с Ханом и думать о чем-то другом, если у него есть хороший жизненный план? Пусть у Андрея есть своё место в купе, что многим лучше пожизненного пребывания пассажиром плацкартного вагона, но в мелких деталях угадывается бедность, стесненность в средствах, необходимость в чём-то себя отказывать. Быть пассажиром поезда не то же самое, что быть гостем на борту круизного лайнера, да и в нашем представлении железнодорожное путешествие – чаще всего в плацкартном вагоне – это некое испытание, к которому нужно внутренне подготовиться. Сутки, а то и двое-трое должны на какое-то время стать отдельной реальностью, куда придётся погрузиться целиком и полностью. Но писатель помещает своих героев внутрь поезда особенного, мистическим образом отвязанного от обыденной реальности. Это поезд, который идёт из ниоткуда в никуда, нигде и никогда не останавливаясь. Это место, где люди рождаются и умирают, промежду прочим устраивая свои дела, где они делают бизнес, встречаются и влюбляются. Но лишь немногие в этом потоке отказываются плыть по течению, продолжая быть пассажирами, они отказываются соглашаться с этим. Может статься, что молодые или, скажем так, новые пассажиры «Стрелы» поначалу испытывают сходные ощущения: неудобство, усталость, ощущение противоестественности, какой-то ненормальности происходящего. Но каждый новый прожитый день внутри «Стрелы» – это в первую очередь урок выживания, приспособления, привычки.