Вожак помахал рукой, призывая к вниманию, и рванул дверь на себя. Все остальное произошло за один выдох. Ватажники сдернули с полатей двоих, Юрша помогал им. Третий соскочил сам, в руках у него сверкнул нож. Воспользовавшись замешательством, он бросился к двери, но дорогу ему преградил Афанасий. Подоспевший Аким сильным ударом по голове свалил бирюча на пол. Неждан, воткнув факел в поставец, крутил руки полоняникам. Делал он это с ловкостью фокусника. Афанасия он похвалил:
– Исполать тебе, боярич! Смел и ловок. Не будь тебя, этот бы ушел. Так что прости, ежели что лишнее сболтнул.
Связанных бирючей посадили на лавку. Тот, которого задержал Афанасий, сидел откинувшись к стене, закрыв глаза. Он был совсем молод, может, немного старше двадцати лет, усы у него только обозначились светлым пушком. Другой был старик, худой до истощения. Его лысый череп почернел от загара, клочковатая седая борода торчала в разные стороны. Он сидел подавшись вперед и непрерывно жевал беззубым, ввалившимся ртом.
Третий резко отличался от своих соратников одеждой: на нем была полотняная рубаха, тогда как у других посконные. Лет ему казалось под пятьдесят. Бороду имел темную, ровно подстриженную клинушком, усы нависали по щекам, голова бритая. Своим обликом походил на крымца, только голубые глаза выдавали славянское происхождение. Он сразу оценил обстановку и не сопротивлялся. Когда ему хотели скрутить руки, попросил:
– Ребята, ваша взяла! Дозвольте штаны надеть. – Не дожидаясь согласия, спокойно принялся надевать синие шерстяные шаровары: он спал в исподниках, а его товарищи в своих штанах из грубого крашеного полотна. После этого протянул руки Неждану, держащему наготове веревку.
Сидел он с достоинством и даже насмешливо сказал вожаку:
– Не полагал я, что Васька Блин в царевы слуги подался!
Василий резко парировал:
– Уж лучше служить христианскому царю, чем хану-нехристю, как ты, Демьян. У нас с тобой разговор впереди. Где грамота?
– Не ведаю, о чем разговор.
– Демьяшка, не дразни меня! Говори, я ведь скор на руку.
Демьян хотел что-то сказать, но его опередил худой, перестав жевать свою жвачку:
– За божницей она, добр человек.
Демьян зыркнул сердитым глазом на старика и усмехнулся:
– Видишь, Васька, и перед тобой выслужиться хотят.
Василий отодвинул икону, вынул свиток и подал его Юрше. Тот приблизился к факелу, прочел: «Мы, волею Господа нашего, Бога Единого, Великий Князь Рязанский Михаил Иоаннович…» Развернул дальше и в конце: «…я, Великий Князь Рязанский самолично руку приложил». Далее следовала золотом написанная вязь «Михаил».
Василий спросил:
– То? – Юрша, кивнув головой, поспешно свернул свиток и спрятал за пазуху.
– Ну и ладно. Вот этот Демьян мне нужен будет, а из этих любого бери.
Худой старик рванулся и упал на колени:
– Меня, меня возьми, боярин! Верным слугой буду.
Василий легко поднял старика и посадил на место. Демьян произнес со злой усмешкой:
– Дурак ты, батя. Это же верная смерть на дыбе. Ведь к царю повезут! А там слуг и без тебя хватает.
Старик стоял на своем:
– Хоть на смерть, пускай! Все расскажу про ваши татарские плутни, христопродавцы!
Демьян привстал:
– Эх, жаль, руки связаны! Раскроил бы тебе башку, батя!
Блин поддержал Демьяна:
– Да, старик, много лишнего набрешешь! Тоже ни к чему. Бери, десятник, того молчуна. Тебе ведь все равно.
В это время вошли Темный и Кривой. Темный пророкотал:
