Следом за ними примчался разъяренный Шеман. Лейтенант, как выяснилось, тоже не был великим наездником, отчего не сразу справился с лошадью и появился перед Скобелевым хоть и ненамного, но все же позже своих подчиненных.
– Стой! – запоздало заорал он, но тут же наткнулся глазами на вопросительный взгляд генерала. Быстро сориентировавшись, офицер отдал честь и отрапортовал: – Ваше превосходительство, батарея митральез к бою готова!
– Да неужели?! – недобро усмехнулся Скобелев, сурово сдвинув брови.
К счастью для моряков, далеко не все текинцы дали деру после ракетного обстрела. Довольно большая их группа все еще продолжала дефилировать на виду у всех, время от времени постреливая в сторону русских. Поняв, что дело – дрянь, Дмитрий бесцеремонно выпихнул с места наводчика и, повернув массивный кожух пулемета на противника, дал длинную, во всю ленту очередь.
– Да куда ты палишь, – раздраженно начал генерал, но переведя взор на противника, тут же переменился. – Однако!
Безжалостная свинцовая струя ударила в самый центр вражеской толпы, валя с ног одного за другим наездников и их лошадей. Наконец, немногие уцелевшие развернулись и поскакали прочь, оставив большинство своих товарищей на пропитанном кровью песке. Помимо Скобелева эту бойню увидели и казаки с солдатами, разразившиеся по этому поводу радостными криками.
– Ай, вовремя, ай да морячки! – не удержался от похвалы только что подъехавший Вержбицкий. – А ведь славно вышло!
– Вы находите?
– Конечно.
– В самом деле, – крутнул головой генерал. – Вот что, любезный Антон Игнатьевич, коли уж так все хорошо получилось, извольте вызвать и остальных своих подопечных. Для них есть работа.
– Слушаюсь, – вытянулся старый служака и, обернувшись к своему ординарцу, коротко велел: – Полковникова вместе с полубатареей сюда!
Скоро все четыре орудия были на позиции и открыли по окружающим их текинцам огонь. Шрапнель быстро разогнала окружавших русский отряд текинцев, а нескольким группкам, вздумавшим было укрыться в складках местности, не пожалели и гранат. Сделав всего двенадцать выстрелов, полубатарея совершенно очистила всю местность вокруг, после чего генерал дал своим войскам краткий отдых.
– Черт возьми, Будищев, какая нелегкая понесла вас вперед? – выговаривал тем временем своему подчиненному Шеман.
– Так получилось, – вздохнул тот.
– Полководцем себя возомнили? – не без яда в голосе осведомился лейтенант. – Тулон[15] почуяли?
– Что? – не понял сначала Дмитрий, но потом в памяти сам собой возник образ нелюбимой учительницы литературы, князь Болконский, лежащий на поле боя, и непонятная фраза этого самого князя: «Как же выразится мой Тулон?»
– Нет, вашбродь, испугался, что без Скобелева не выстоим.
– А вы его замените!
– Что я, а вот три пулемета с короткой дистанции по атакующей коннице, это безнадежно. Если расчеты, конечно, мух не ловят.
– Господи боже, дай мне сил! В общем, так. Если вы, милостивый государь, еще хоть раз ослушаетесь приказа, я вас сам застрелю!
– Это правильно!
– Не юродствуйте, черт бы вас побрал! – взвился Шеман, после чего мстительно добавил: – Кроме того, по возвращению в Бами, вы – Будищев, отправитесь на трое суток под арест.
– На неделю! – раздался за его спиной голос Скобелева.
– Есть! – вытянулся кондуктор.
– И вы, господин лейтенант, тоже.
– Есть!
Пока солдаты отдыхали, штатный топограф экспедиции – капитан Софронов, и некоторые офицеры из штаба начальника отряда занялись съемкой местности и набрасыванием кроков текинской крепости и прилегающей местности. Заметив это, большой отряд текинцев снова вышел из аула и, укрывшись в прилегающих садах, начал их обстреливать.
