Тем не менее, в офис я явился, инструктаж прошел, а спустя еще пару недель, когда были улажены последние формальности, пришло время прощаться с Землей навсегда.
С утра я взял такси и отправился на кладбище, где были похоронены мои родители. Постоял молча минут пять, оформил взнос за роботизированный уход за могилой на много лет вперед. Хотел позвонить Соне, бывшей жене, но в итоге так и не набрал. Вышло, что ни с кем из живых людей на планете я не попрощался.
Дальше все было словно в тумане. Сочувственные взгляды персонала компании. Долгая поездка на лифте в глубокий подвал. Небольшое цилиндрическое помещение, где меня заперли и оставили в полном одиночестве, и где я отчего-то испытал острый приступ клаустрофобии, так что едва не начал молотить в дверь и проситься назад. Яркая оранжевая вспышка перед глазами. Секунда черного небытия, на которую я забыл, как дышать, и что дышать вообще нужно.
И вот уже передо мной знакомый по многочисленным трансляциям зал на станции Симмонс и приветливый механический голос в ушах: «Добро пожаловать на Озимандию! Пожалуйста, пройдите по коридору налево для медицинского тестирования и получения экипировки».
________
* - Я встретил путника, он шел из стран далеких
И мне сказал: вдали, где вечность сторожит
Пустыни тишину, среди песков глубоких
Обломок статуи распавшейся лежит.
Из полустертых черт сквозит надменный пламень -
Желанье заставлять весь мир себе служить;
Ваятель опытный вложил в бездушный камень
Те страсти, что смогли столетья пережить.
И сохранил слова обломок изваянья:
«Я - Озимандия, я - мощный царь царей!
Взгляните на мои великие деянья,
Владыки всех времен, всех стран и всех морей!».
Кругом нет ничего... Глубокое молчанье...
Пустыня мертвая... И небеса над ней...
П. Шелли, «Озимандия»,
перевод К. Бальмонта
4. Глава 4
Выехав из Симмонса на рассвете, я уже к полудню добрался до первых неестественно вздувшихся холмов Свалки. Место это назвали Свалкой еще первые колонисты, хотя вопрос о том, было ли оно действительно мусорным полигоном или чем-то иным, оставался открытым.
Так или иначе, ряды холмов, поросших кое-где чахлым лесом, протянулись на много километров, и каждый из них внутри был наполнен чем-то определенно не природного происхождения.
Стоило только копнуть рыхлую почву на полметра вглубь, как ты почти гарантированно натыкался на спрессованный слой металлических листов, пластиковой пленки, трубок из непонятного черного материала, названного обсидианитом, проволоки, фольги, полуразвалившихся механизмов. И среди всего этого то тут, то там рождественскими огоньками светились сгустки ЭОНа. Несколько часов упорного рытья среди рассыпающихся в руках металлических пластин почти всегда вознаграждали тебя одной десятой единицы или около того. А могло повезти найти крупный самородок
Свалка была излюбленным местом новичков. Пожалуй, нигде больше нельзя было найти ЭОН, оставаясь в относительной безопасности. Относительной – потому что мобы здесь тоже встречались, хотя и куда реже, чем за пределами Желтой зоны.
Копающиеся здесь низкоуровневые колонисты – вроде меня – гордо называли себя старателями. Те же, кто перерос Свалку, презрительно именовали нас мусорщиками.
Въехав на вершину пологого холма, я вылез из машины и проследил за тем, как из заднего отсека медленно вылез неуклюжий прямоугольный робот на гусеничном ходу. На Озимандии таких называли харвестерами. Я точно не знал происхождения этого слова – кажется. что-то связанное со старинными играми.
