По моей спине пробежал легкий холодок. Опыт общения с Gleo подсказывал мне, что это не просто досужий шутник, и что слов на ветер он бросать не будет.
– Слушай, это все звучит, как какой-то бред, – начал я. – Но если даже представить на секунду, что я тебе поверил, то… нет. Допустим, Колодец существует. Допустим, я его найду. Что дальше? Я просто приеду в Симмонс и скажу: «Здрасте, я теперь самый богатый человек на Озимандии, поклонитесь мне в ноги»? Да самое лучшее, что со мной случится, это то, что «Юнити» предложит мне миноритарный пакет в обмен на право разработки Колодца. А если я откажусь, то меня просто пристрелят, и ничего им за это не будет, вот и весь разговор.
– Все так, – голос Gleo звучал удовлетворенно, словно именно к этой мысли он и хотел меня подвести. – Один ты ничего не сможешь. Это значит, что ты должен быть не один.
– Я не хочу быть не один, – ответил я, присев на плоский валун и уставившись на перечеркнувшую небо полоску Млечного пути. – Не хочу.
В последние мои дни там, на Земле, мои приятели очень старались, чтобы я «был не один». У этих людей, большая часть которых к тому времени уже не работала, было слишком много свободного времени. Все эти дурацкие, не нужные ни им, ни мне посиделки в дешевых кафешках, виртуальные встречи в массовых играх, какие-то вечеринки без повода с выпивкой и свальным грехом. Я не раз слышал от них фразу, что это, дескать, поможет мне ощутить вкус к жизни, но у этой жизни вечером был вкус текилы, а утром – анальгина. Мне хотелось такую жизнь выплюнуть.
Я никому из них так и не сказал, что отправляюсь на Озимандию. Не видел смысла.
– Ты считаешь, что одному быть проще? – осведомился мой собеседник.
– Да, я так считаю, – ответил я. У меня была куча причин для того, чтобы быть одному, но мне сейчас было лень объяснять их человеку, о котором я ничего не знаю. Что это вообще за исповедник выискался? Я не нуждаюсь в услугах ни психолога, ни священника, ни «друга по вызову».
– В общем случае ты прав, – невозмутимо ответил Gleo. – Но если настает эпоха перемен, ее лучше встречать вместе с кем-то.
– Какая еще эпоха, о чем ты?
– Суди сам, рано или поздно кто-нибудь найдет тот же Колодец, – продолжил он. – Или не его, а еще что-нибудь в этом роде. Ты думаешь, на Озимандии еще мало осталось неоткрытых вещей, способных перевернуть мир с ног на голову? И возможно, что его перевернешь ты. А может быть – не ты. В этом весь вопрос.
– Кто ты такой? – спросил я. – Я просто не буду дальше разговаривать, если ты не объяснишь.
– А дальше разговаривать и не надо, – ответил он. – Дальше только твое решение. Тут выбор прост: либо живи, как жил, либо живи, как не жил. Подумай. Я тебе еще наберу.
После этого повисло молчание, и я не сразу понял, что связь отключилась: изображения же не было.
Я поднял голову и уставился в звездное небо, раскинувшееся над холмистой степью неизведанной планеты. Что это было сейчас? Какая-то дурацкая шутка? Или настоящий шанс, который бывает только однажды в жизни?
Что мне со всем этим делать? Если мне действительно нужна команда, то где я ее возьму? У меня нет на планете почти никого, кому бы я мог хотя бы честно рассказать о случившемся и попросить совета.
Хосе, к примеру, просто покрутит пальцем у виска и скажет, чтобы я не заморачивался. Мол, это всего лишь пранк какой-то. Вот только я же знаю, что это не просто пранк. Кто бы ни был этот Gleo, он настроен серьезно.
