Меня охватило неприятное чувство, словно я вышел на улицу голым. Ездить по Озимандии без защитного поля и так-то неприятно, а когда на тебя летит эта штука...
Мысленно я смирился с тем, что сейчас снова последует зеленая вспышка, и тогда кто-то из нас превратится черное пятно на земле. Может быть, я.
Черный силуэт медленно увеличивался на экране. Он летел по зигзагообразной траектории, надвигаясь неумолимо. На общем канале творилась какая-то вакханалия. Хексен орал, чтобы немедленно включили щит, ему вторили Сири и Норберт. Пауль и Астра тщетно призывали всех успокоиться. Хаген шептал что-то себе под нос: кажется, молился.
Вспышки все не было. Аппарат был уже так близко, что, казалось, его можно было бы увидеть невооруженным глазом даже в темноте. Наконец, он прошел прямо над нами - мне показалось, что он даже кокетливо качнул крыльями при этом. И ушел куда-то в сторону Мертвого города.
Несколько долгих мгновений все молчали.
– Почему он ушел? – спросила Касуми.
– Не знаю, – выдохнул я, утирая пот с лица. – Наверное, щит провоцирует агрессию. Такое бывает. Вроде.
– И что дальше? - уточнил Норберт. – Без щита как-то неуютно.
– Дальше молимся, что еще какая-нибудь пакость не появится, – объявил я. А на рассвете двигаем обратно через пустыню. Хватит пока что, покатались.
8. Глава 8
– Это было очень неосторожно с твоей стороны, вести их всех прямо к Мертвому городу, – голос Glео звучал неодобрительно, но в то же время довольно мягко, словно нестрогий начальник укорял подчиненного. Меня такой тон покоробил, но осаживать его я не стал, памятуя о том, что он сделал.
– Я все понимаю, – ответил я, отгоняя Гектора, принявшегося небольно покусывать мои пальцы. – Я, наверное, просто забылся. Как будто мне самому двадцать лет.
Разговор наш происходил в капсуле отеля, куда я завалился, обессиленный после двухдневной поездки: глаза слипались, пальцы слегка дрожали, голова гудела из-за передоза боевого режима. За время обратного пути мне приходилось включать его еще дважды.
Звездное небо вращалось вокруг меня, и лишь один небольшой квадратик на его фоне был просто черным: место для изображения, которое Glео снова не стал передавать. Несколько секунд мой собеседник молчал. Мне подумалось, что он, должно быть, укоризненно качает головой.
– Тебе придется научиться больше не забываться, – ответил он ровным тоном. Это не был приказ. Это была констатация факта.
– А если я не хочу учиться? – спросил я. – Если я не хочу нести ответственность за весь этот детский сад?
У меня даже глаз дернулся при мысли о том, каково было возвращаться в Симмонс. Началось с того, что мой приказ возвращаться породил бурную дискуссию.
Говоря откровенно, в этом был виноват я сам. Выезжая с базы, я не обозначил перед ребятами ясно и четко, что в этой поездке я главный, и мои приказы – закон, а без этого я нянчиться с ними не буду. Это привело к тому, что возвращаться большая часть команды решительно отказалась, объявив меня перестраховщиком.
В итоге мне пришлось битый час перекрикивать всю ватагу, во главе с Норбертом и Хексеном. Я ожидал, что хотя бы Астра за меня вступится, но поддерживала меня как-то вяло и принужденно. Чувствовалось, что ей ужасно хочется поскорее увидеть инопланетный город, и это желание сильнее элементарной осторожности. Уже в этот момент я почувствовал, что в будущем нужно будет держать ухо востро – в том числе, и с ней.
