– На Сахалин поехал работать, – вспомнил Лёнька, что тётя Галя рассказала ему про сына.
– А ты же как? – Чувствовалось, что Петровне не особо-то и нужны ответы. Она, скорее всего, обо всём была уже осведомлена. – Учишься где или как? – вопросительно посмотрела она на Лёньку.
– В Мурманске учусь, в мореходке, – едва успел ответить Лёнька, как тут же последовал следующий вопрос:
– И чего же это тебя туда понесло? – вновь запричитала Петровна. – Мало тебе земли, что ли? – Она с сожалением посмотрела на Лёньку и, не дождавшись ответа, продолжила в том же духе: – Так его в море потянуло. Что ты потерял-то там?
Если бы Лёнька принялся объяснять Петровне, что его потянула в море и чего он там потерял, то эта беседа не закончилась бы и до рассвета, поэтому он спокойно ответил:
– Ничего не потерял. Просто захотел быть моряком.
Но Петровну, по всей видимости, этот вопрос уже не волновал, потому что она, хитро взглянув на Лёньку, проворковала:
– Женился уже небось?
– Да вы что? – удивился Лёнька, не ожидавший такого откровенного вопроса. – И не собираюсь даже. Учиться надо, а потом уже и о семье думать.
– Да, – делано вздохнула Петровна, – жениться – это не так-то и просто… – И, искоса взглянув на Лёньку, игриво спросила: – И даже девушки нет?
– Сейчас нет, – так же честно ответил Лёнька, хотя знал, что если бы и была девушка, то Петровне не обязательно об этом было знать.
Тут Петровна неожиданно всполошилась:
– Что же это я всё вопросы да расспросы веду. Тебя ведь и поселить надо. Небось и полежать да отдохнуть охота?
– Да я бы сейчас только рюкзак оставил здесь, а так что-то проголодался очень. Не мешало бы и в столовку сходить, – ответил Лёнька на предложение Петровны.
– Конечно, конечно, – заверила она Лёньку. – Сейчас я тебе всё устрою, всё сделаю, – и она неторопливо вышла из-за стола. – Сейчас начальства нет и в ближайшие дни не предвидится, так я тебе их номерок отдам. Чё тебе с бичами в общей-то комнате делать? Ночку ты там переспишь, а утром уж и поедешь в свою Золотую Гору. Утром попутка туда пойдёт. – Говорила она всё это, по всей видимости, только для себя.
Петровна провела Лёньку в номер, открыла дверь и, указав на две заправленные кровати, посоветовала:
– Какую хочешь, такую и занимай.
Она посмотрела, какую из кроватей выберет Лёнька, и поинтересовалась:
– А столовку-то нашу не забыл? Помнишь, где она находится? Не заблудишься?
– Да помню я всё, помню. – Лёньке была приятна забота Петровны. – Как такое забудешь? Там всё так вкусно было в тот раз!
– Да, и сейчас не хуже, – подтвердила Петровна и тут же посоветовала: – Так что давай, долго не разлёживайся, а иди и сразу покушай. Потом уже будем тут с тобой чаи гонять.
Лёнька, послушавшись советов Петровны, запер дверь номера и пошёл в столовую, которая находилась рядом, через несколько домов.
После прохлады внутри здания на улице чувствовалась жара, но Лёнька, не обращая на неё внимания, быстро дошёл до столовой.
Она располагалась в деревянном, рубленном из массивных брёвен здании через несколько домов от гостиницы.
Войдя в столовую, он оказался в небольшом, светлом и уютном помещении. В глубине зала был стол для раздачи, справа находился стол с кассовым аппаратом, а в зале стояло несколько столиков, окружённых лёгкими стульями, за одним из которых сидели несколько женщин.
Чувствовалось, что Лёнька своим появлением прервал какую-то очень важную беседу, так как женщины остановили разговор на полуслове, с любопытством разглядывая нового посетителя.
