Струны судьбы - страница 20

Мы были разные и в то же время одним целым. Она была другим миром, с которым я чувствовал себя тесно связанным, но который при этом оставался загадкой. Наши различия не создавали барьеров, а, наоборот, объединяли нас, как две противоположности, которые вместе создают гармонию и дополняли друг друга, и каждое наше различие становилось мостом, через который мы могли понимать друг друга всё глубже. В её присутствии я чувствовал себя полноценным, как будто нашёл что-то, что давно искал, даже если сам этого не осознавал. Мы не стремились стать одинаковыми, но в нашей разности находили баланс. Это было не просто единение двух людей, это было ощущение того, что с ней – неразделимая часть чего-то большего, чего-то, что существует только в этом моменте, когда мы вместе. В этом состоянии хотелось посвящать ей песни одну за другой. Каждая мелодия, каждый аккорд, каждое слово звучали как выражение тех чувств, которые переполняли меня, но которые не мог передать обычными словами. Музыка стала моим языком, а она – моим вдохновением. Каждый день был как новая нота, в которой я старался уловить всё, что она значила для меня. Писал для неё, но не ради признания или славы – это было единственным способом выразить то, что невозможно было сказать в разговорах. Каждая песня становилась частью её, частью нашего мира, того, что мы создавали вместе, несмотря на все внешние различия.

Поймав это состояние, начинал подбирать аккорды к песням без инструмента, ведь учёба в музыкальном кружке не прошла бесследно. За три года у меня сформировался абсолютный слух, который теперь работал как внутренний компас, позволяя слышать мелодии и гармонии даже без физического инструмента. Мог улавливать каждый тон и ноту в своей голове и подбирать их, как будто музыка уже была у меня внутри, готовая выйти наружу. Это было удивительное ощущение – не просто услышать аккорд, а почувствовать его в глубине души, как если бы музыка сама нашла меня. Теперь каждый новый аккорд и мелодия рождались в моей голове. Всё происходило мгновенно, как если бы музыкальный поток был частью моей природы.  Главной моей музой была она – маленькая девочка в бандане и футболке с фотографией Цоя. В её образе была вся яркость и дерзость времени, когда люди искали свои пути и не боялись быть собой. Ее футболка стала для меня символом надежды и поиска, а бандана – атрибутом тех, кто не боится идти против течения. Её энергия и её взгляд на мир вдохновляли меня. Каждое её движение было как откровение, которое я пытался понять и перенести в свою жизнь. Она стала тем источником вдохновения, который наполнил мои мысли искренностью, свободой и теми чувствами, которые так долго искал. С ней я начал воспринимать мир по-другому, находя смысл в простых, но глубоких моментах.

Уезжая на лето в разные лагеря, она проводила время, погружаясь в новые впечатления и события, а я отправлялся к бабушке в СКО, в Петропавловск. Несмотря на километры, разделявшие нас, мы чувствовали друг друга на расстоянии. Каждое наше расставание не разрывало нас, а наоборот, усиливало ощущение близости, как будто мы были рядом. Письма, звонки, редкие встречи – всё это становилось мостами, которые продолжали соединять нас, несмотря на время и расстояние. Мы продолжали понимать друг друга, даже не говоря слов, а это было удивительное ощущение, которое давало мне уверенность в том, что между нами существует что-то особенное и настоящее. В эти моменты песни писались тетрадями, а не штучно. Каждая строчка была важной, каждый аккорд – значимым. Я искал нужные слова, словно они сами собой выходили из глубины сердца. Это были не просто песни, а настоящие признания, которые я записывал с такой страстью, как если бы каждое слово было отражением моих чувств и мыслей о ней. В них не было ни фальши, ни простых рифм. Каждая песня была откровением, которым я делился с миром, хотя и боялся, что она так и останется только в этих тетрадях.