Струны судьбы - страница 24

Выйдя из ДКЖ, пошёл домой пешком, и в голове крутилась одна мысль: нужно учиться делать аранжировки самому, чтобы избежать подобных ситуаций в будущем. Это был важный момент осознания, что полагаться на чужую помощь в таком ключевом вопросе – значит рисковать потерять свою уникальность и контроль над тем, что создаётся. Понимание того, что для развития как музыканта нужно взять на себя ответственность за весь процесс, от создания песни до её завершённой аранжировки, стало решающим. Меня не пугали трудности и неопределённости, наоборот, я ощущал, что это путь, который стоит пройти. Чем сложнее, казалось, решение, тем сильнее появлялось желание разобраться и научиться. Это становилось не просто необходимостью, а вызовом, который я был готов принять. Этот путь обещал быть долгим и сложным, но именно он был тем, что поможет мне избежать разочарований в будущем и наконец-то найти свой собственный путь.

Подростковый возраст – это буря эмоций, сомнений и поисков. В этот период я словно балансировал на грани между детской наивностью и взрослой ответственностью. Окружающая реальность всё больше требовала определённости, уверенности, выбора. Школа была местом, где нужно было буквально выживать. Были свои "лидеры", свои "правила", которые я не принимал. Я всегда чувствовал себя немного не в своей тарелке, чужим среди сверстников. Постоянные насмешки, попытки загнать меня в рамки только усиливали внутренний конфликт. Родители, занятые своими делами, редко замечали моё состояние. Всё чаще замыкался в себе, чтобы не показывать уязвимость. Казалось, никто не понимал, что внутри меня кипела настоящая буря. Часто задавал себе вопросы: "Почему я не такой, как все? Может быть, проще подстроиться и стать 'нормальным'?" Но эти мысли вызывали ещё большее отторжение, потому что мне хотелось быть как все, но в то же время мне не хватало сил и уверенности, чтобы отстаивать свою уникальность.

Переходный возраст стал настоящим испытанием. Это было время внутренней борьбы, поиска себя, попыток понять, что правильно, а что нет. Каждый день приходилось доказывать, прежде всего себе, что справлюсь, что смогу идти своим путём, каким бы сложным он ни казался. Динамика в моих попытках что-то создать, выразить или достичь ещё не была очевидной. Это были скорее пробные шаги, которые не приносили ощутимых результатов. Я пробовал разные направления, порой даже не зная, чего именно хочу добиться. Одни попытки заканчивались полным провалом, другие приносили минимальный успех, но ничего, что можно было бы назвать значительным. Это, конечно, вызывало разочарование. Часто возникало чувство, что я топчусь на месте. Каждый новый шаг вперёд казался ничтожным на фоне того, чего хотелось достичь. Но даже в такие моменты я не мог полностью остановиться. Что-то внутри подталкивало меня пробовать ещё раз, снова вставать после падений и идти дальше, пусть и маленькими шагами. Этот период стал временем экспериментов и ошибок. Я учился на них, понимал, что ни одно усилие не проходит бесследно, даже если результат не виден сразу. Всё это стало фундаментом для того, чтобы однажды динамика начала нарастать и принести настоящие перемены.

В нашем классе было всего два человека, которые занимались музыкой, включая меня. Второй был мальчишкой из соседнего двора, и его увлечение выглядело ещё более странным, чем моё. Мы не были близкими друзьями, но наше "общее" выделяло нас на фоне остальных. Одноклассники считали нас "не такими, как все", и это "не такое" стало своеобразным клеймом. Интересно, что мы с ним никогда не обсуждали наши занятия, словно старались лишний раз не напоминать друг другу о том, что и так выделяет нас из общего круга. Может, мы оба чувствовали, что любое проявление энтузиазма только подольёт масла в огонь насмешек. Каждый из нас варился в своём котле. Он увлечённо погружался в мир синтезаторов, битов и экспериментов с электронной музыкой. В его руках простые звуки превращались в нечто странное и захватывающее, что тогда казалось мне почти магией. Я видел, как он часами возился с оборудованием, искал новые сочетания звуков, пробовал создавать ритмы, которые, как он говорил, «переворачивали сознание».