Струны судьбы - страница 67

Общение с Константином оказалось полным контрастом к тому, что происходило в учебе. В то время как в университете все было подчинено строгому расписанию, лекциям, экзаменам и практическим заданиям, наши разговоры не касались ничего подобного. Учеба была для меня скорее формальностью, чем чем-то значимым, а с Константином мы занимались тем, что приносило настоящую радость – музыкой. В его компании я мог забыть обо всех этих учебных требованиях, почувствовать себя свободным от давления, которое создавали преподаватели и система. Наши беседы и музыка становились тем миром, где я чувствовал подлинную связь с собой. Мы обсуждали рок, стили, группы, создавали песни и искали смыслы, но всё это было настолько оторвано от повседневных обязанностей и обязательств учебного процесса, что казалось, будто мы находимся в другом времени и пространстве. Мы не строили планы по сдаче зачетов, не волновались о дипломах, не обсуждали будущую карьеру, а вместо этого находили вдохновение в том, что происходило здесь и сейчас. Эта атмосфера творческого поиска и свободного общения сильно контрастировала с суровой реальностью университета, в которой я жил. С Константином мир становился легче и ярче, а учеба казалась всего лишь тенью, преследующей меня. Не могу сказать, что я совсем отвернулся от учебы, но по сравнению с этим живым потоком творчества и музыкальной свободы, все учебные проблемы казались менее важными. Музыка стала тем убежищем, в котором я мог быть самим собой, а реальность учебного процесса – с его строгими рамками и обязательствами – казалась неестественной и лишенной глубины.

Физически мы присутствовали в аудиториях, сидели на лекциях, слушали преподавателей, но умом мы были далеки от того, о чём шла речь. В то время как преподаватели рассказывали о тонкостях инженерии, конструирования, теории, наши мысли были совершенно в другом месте. Мы слушали, но воспринимали всё это как некую формальность, как необходимость быть здесь, чтобы выполнить свои обязанности. Наши головы были заняты музыкой, творчеством, поиском смыслов в песнях и идеях, которые мы разрабатывали с Константином. Инженерные дисциплины казались нам далекими и чуждыми, словно это была другая реальность, не имеющая никакого отношения к нашему внутреннему миру. Мы физически присутствовали в классе, но умом и душой мы находились в другом пространстве – в том, где звучат аккорды, где возникают слова песен и рождаются идеи, которые мы могли бы воплотить в музыку. Мы были здесь, но наш настоящий мир был в другом измерении, где творческая свобода не ограничивалась сухими теориями и правилами. Эта связь была не просто физической или социальной, она носила более глубокий, ментальный и даже кармический характер. Мы словно встретились не случайно, а по какой-то невидимой закономерности, которая тянула нас друг к другу. В наших разговорах и музыке было что-то, что связывало нас не только в контексте текущего времени, но и словно с чем-то из прошлого, что преследовало нас, что-то неизбежное и долгожданное. Мы не просто создавали песни, мы одновременно как будто открывали какие-то скрытые смыслы, которые были неведомы другим. Это не было простым совпадением – наша встреча и совместное творчество имели глубинный, почти мистический смысл, как будто мы должны были пройти этот путь вместе, чтобы научиться чему-то важному и неизбежному. Мы не могли этого выразить словами, но внутренне ощущали, что наша связь не ограничивается только тем, что мы делаем в данный момент. Это было как бы продолжение чего-то, что было до нас, что было частью нас самих, нашего пути. В каждом аккорде, в каждой строке песни я чувствовал, что мы не просто знакомы – мы связаны гораздо глубже, чем можно было бы понять с рациональной точки зрения. И эта связь не оставляла нам выбора – она была частью нашей кармы, нашей судьбы.