Струны судьбы - страница 70

Наша активность в группе, энергия, с которой мы погружались в новые проекты, пугала одногруппников. Это было чем-то необычным для большинства из них, ведь всё, что происходило вокруг, зачастую не имело отношения к учебе. Мы не просто сидели на лекциях и готовились к экзаменам, а жили другой реальностью, в которой были более важными творчество и самовыражение, чем заучивание теории. Это отрезвляло тех, кто был настроен исключительно на университетские цели, и в их глазах мы становились странными, не вполне понимающими, зачем они здесь. Их непонимание нашей активности, наша фокусировка на вещах, не связанных с учебным процессом, часто воспринимались как отклонение от нормы. Но для нас это было естественным шагом. Мы не могли быть просто частью системы, которая диктует правила, не задавая вопросов. Это шло вразрез с теми, кто уже давно привык к механистичному процессу, без искры или поиска новых горизонтов.

Зависть и ненависть к нам в группе только усиливались. Мы становились чем-то чуждым и непонятным для большинства, выбиваясь из привычных рамок, которые диктовала система университета. Мы не вписывались в общепринятые шаблоны поведения, не следовали устоявшимся правилам. Это, в свою очередь, вызывало у одногруппников чувство неудобства, беспокойства, а порой и агрессии. Мы не укладывались в их представление о том, как должен вести себя студент, что он должен ценить и какие цели ставить перед собой. Мы были для них чем-то абстрактным, нарушающим гармонию их мира, и это, конечно, не могло не вызывать раздражения.

Со временем, мы становились всё более изолированными, наши контакты с окружающими всё больше сокращались. Одногруппники предпочитали избегать нас, не желая вникать в суть наших стремлений, а тем более ввязываться в наши «необычные» проекты. Когда мы приходили на лекции или лабораторные работы, это было скорее физическим присутствием, чем частью интеграции в процесс обучения. Мы не вмешивались в чужие дела, не пытались попасть в их мир, и, в свою очередь, они избегали нас. Каждый шаг в их сторону казался непреодолимой преградой, и так мы существовали – как два параллельных мира, едва пересекающихся в том месте, где начиналась необходимость совместной работы. Мы не ждали и не просили помощи. В наших глазах помощь от одногруппников была излишней, а иногда даже ненужной. На лабораторных работах мы не нуждались в чьей-либо поддержке. Мы могли справиться сами, так как у нас был собственный, независимый подход к учебе, который не включал в себя зависимость от чужих знаний или методик. Нам не нужно было постоянно подтверждать свою компетентность или вовлекаться в общие обсуждения. Мы прекрасно осознавали, что находимся в поиске чего-то более глубокого, чем просто выполнение требований учебной программы. Мы шли в своем ритме, не обращая внимания на критику, не ожидая от кого-либо сочувствия или одобрения. Это был наш путь. Он был не легким, но он был нашим. Не предсказуемым и порой хаотичным, но таким, где мы могли оставаться верными себе, своим стремлениям и идеям. И хотя окружающие не понимали нас, а порой осуждали за наши отклонения, нас это не останавливало. Мы не искали их признания, мы не стремились к тому, чтобы кто-то разделил наши взгляды. Мы осознали важность своей независимости, и эта философия была гораздо ценнее для нас, чем одобрение большинства. Мы не нуждались в помощи одногруппников, потому что уверенно шли своим путем, полностью опираясь только на себя.