– Ливера ан-тэ, – без колебаний выдала она.
Я перевела взгляд на вторую служанку.
– Джесси ан-тэ, рада вам служить, Любава… – мой титул-определение девушка опустила, осторожно зыркнула на напарницу, и та в ответ ей одобрительно кивнула.
– Ливера и Джесси, – повторила я, чтобы не забыть. – Красивые имена.
– А ваше, как Любовь звучит, – радостно заулыбалась Ливера, но тут же осеклась под строгим взглядом толстушки.
Я вдруг вспомнила Глорию. И так сильно защемило под ребрами, что пришлось прижать ладони к груди и попытаться медленно вдохнуть. Моя верная соседка и одногруппница всегда относилась ко мне с теплом, несмотря на мою холодность и отстраненность, поддерживала много лет, а я – неблагодарная – не смогла ей помочь…
Я должна понять, почему чернота не всегда подчиняется моей магии. Почему одних получается вылечить, а других – нет? И почему вообще это в моих силах? Что за умение такое?
Любава
Служанки помогли доползти мне до купальни. В голове все время мутилось, я шаталась, но упрямо шла. Обязана разобраться в своей памяти, найти ответы, пока не стало слишком поздно.
Девушки хорошенько вымыли меня, распутали волосы и переодели в чистое исподнее. Платье, что мне принесли другие слуги, оказалось темным и строгим, совсем не таким, как я предпочитаю. Я вдруг вспомнила, что люблю нежный алый, как спелая земляника, люблю сливовый и малиновый, люблю лимонный и лаймовый… Лайм? Откуда это слово? С Ялмеза или Энтара? Как же все в голове перемешалось!
Помощницы все время молчали, хотя Ливера явно желала побеседовать, потому что бесконечно кусала губы и поглядывала на подругу. Джесси, более серьезная и медлительная, хмурилась и покачивала темной головой, безмолвно запрещая напарнице болтать. Явно приказ.
Я бы хотела с ними поговорить по-дружески, сблизиться, чтобы разоткровенничались о жизни в замке, расспросить о королевской семье, узнать, что изменилось за время нашего с принцем отсутствия и вообще за последние пять лет, но они не проронили и слова за последний час, а у меня в горле все еще горело от кислоты. Я даже ароматный суп едва съела и, долго жуя кусочки овощей и мяса, глотала через боль. Знала, что нужны силы, понимала, что бой только начинается и мне придется сотню раз сгореть, чтобы растопить лед, который воздвиг вокруг себя Синарьен.
Что его так изменило? Он нарочно это делает или что-то произошло на Ялмезе?
Скребло под меткой, что словно впала в анабиоз, сердца заводились, оглушая меня перекличкой, жар катился по телу крупными волнами. Я сама виновата, что Син отдалился, сама ведь отталкивала и запрещала ему подходить. Теперь расплачиваюсь.
Я хотела вспомнить, знала ли помощниц раньше, потому что они как-то странно косились на меня и изредка шушукались, но от одной попытки напрячь голову, чтобы воззвать к памяти, в носу засвербело от крови.
После трапезы, несмотря на недомогание и слабость, я попросила девушек отвести меня в библиотеку. Не буду сидеть сложа руки, буду искать ответы, пока не упаду без памяти. Служанки переглянулись, обменявшись скептическими взглядами, но выполнили просьбу.
Я старалась всю дорогу им помогать и не виснуть сильно на плечах, но около высоких знакомых дверей с резьбой в виде кудрявой ивы от нахлынувших воспоминаний меня хорошенько тряхнуло. От этого я дернула Ливере платье на плече и даже слегка разорвала ткань, а Джесси от напряжения сильно вспотела. Они чудом меня не упустили на пол.
