Сады Академии покрывали площадь в несколько кварталов. В одних только пределах её ограды можно было бы отстроить небольшой провинциальный городишко, а уж сама башня была целым городом федерального значения по своей вместительности. Но эта площадь была отведена исключительно под парк, в котором студенты могли бы отдыхать. И не отдыхом единым были славны зелёные угодья башни. Хотя изначально Академия изучала энергию, производимую кристаллами, по мере того как росло понимание сингулярности, рос и спектр её применений. Теперь существовал даже ботанический факультет, изучающий влияние сингулярности на растения, чьими лабораториями стали не душные кабинеты, а эти роскошные сады.
В одном уголке даже установили дендрарий, куда привезли ряд тропических растений. Сейчас он, правда, находился на ремонте из-за какого-то экспериментатора, чьи бананы выдавили стёкла и развалили бетонную стену. Говорили, что за эксперимент Академия получила исследовательские гранты с дюжиной стран, сам экспериментатор – путёвку до докторской степени и долг на десяток лет, а его однокурсники – самое большое банановое мороженое на свете.
Все эти густые насаждения нынче служили студентам, которым вечерами, после упорной учёбы, так хотелось пройтись по лунным тропинкам с коллегой противоположного пола, приковывая к себе зависть менее удачливых сокурсников.
Томас с Альбертом взяли курс на так называемую «конкурсную» аллею. Каждый год ботанический факультет проводил там состязания на самое красивой дерево, что позволяла им энергия сингулярности. Традиция, начавшаяся более тридцати лет назад, как спор на бутылку, с годами выросла до целого фестиваля, на который сходились студенты, преподаватели и жители города. На многих деревьях до сих пор виднелись голубые ленточки победителей, ведь за ними ухаживали с особой любовью их творцы.
Томас с Альбертом окончательно убедились в отсутствии очень старого и непредсказуемого хвоста и смогли насладиться атмосферой, рассказывая истории из детства. Альберт вспоминал, как впервые приехал в город из своей горной деревушки и был поражён высотой Академии. Томас вспоминал свою городскую жизнь и как башня всегда была путеводной звездой мальчишек, когда они бегали по ещё пока незнакомым им улицам и переулкам. Конечно, оба слышали истории друг друга уже много раз, но сейчас было самое подходящее время, чтобы вновь их вспомнить. У студентов жизнь либо здесь, либо только впереди. Воспоминаний их пока не хватает на бесконечные истории дружбы, отваги и рисковых приключений, ведь такой опыт для них во многом – сегодняшний день. Вот и ностальгические истории для них пока лишь о беззаботном детстве. Хотя первые дни Академии уже и начали уходить в категорию былых времён.
– Даже не представляю каково это, расти тут, – говорил Альберт, мечтательно глядя в небо. – В моей деревне каждый друг друга знает. Во всей школе наберётся от силы учеников двадцать и все они уже вместе годами играли. В твоей небось были тысячи других мальчишек, и, зная тебя, с большинством из них ты даже не познакомился.
– Ну да. По-твоему, это хуже? Мне бы было не по себе, если бы все вокруг знали меня лично. Когда вокруг больше людей чем ты способен знать – только настоящие отношения чего-то стоят.
– Как наши?
– Да. Вокруг меня могут быть тысячи людей, но я их не знаю, а вот ты среди них – мой друг.
