– Лучший друг!
– Именно, лучший друг. Мы можем заниматься полнейшей глупостью и это будет веселее, чем проводить время с целой толпой знакомых, которые меня едва ли волнуют.
Альберт усмехнулся.
– Порой мне кажется, что я начал подцеплять это от тебя. Конечно, в отличии от тебя, я по-прежнему стараюсь познакомиться со всеми подряд, но для меня есть большая разница между тобой и, скажем, Стивом. Выпади ты из башни – я бы незамедлительно прыгнул бы следом.
– Ха, небось только, чтобы поиздеваться надо мной, пока летим до земли.
– Говорю же, всё веселее с друзьями. Даже смерть этому не исключение, – произнёс Альберт и громко рассмеялся.
Томас рассмеялся в ответ и их хор заставил птиц сорваться с ветвей. Что может быть лучше, чем иметь в жизни такого друга, с которым даже мрачные тона реальности становятся шуткой?
Они размеренно двигались по аллее, шутя над образами, которые продолжала рождать их фантазия, как вдруг Томас заметил силуэт вдалеке. Человек свернул на их аллею. Это ведь не мог быть он, думал Томас. Сама идея была просто нереальной. Но силуэт, пускай и очень далёкий, выглядел знакомо. Решая не искушать судьбу, Томас мгновенно бросился в кусты, таща за собой Альберта. Они зарылись в самую гущу листвы так, что физически невозможно было увидеть их с дорожки, и принялись ждать с затаённым дыханием.
– Это ведь не может быть он? – прошептал Альберт.
– А что если? Он же как ищейка для валяющих дурака студентов.
– Если это реально он, то я согласен отправиться в нашу комнату.
Напряжение ожидания заставляло их сердца колотиться в два раза быстрее. В любой момент человек должен был оказаться в поле зрения. Последний раз Томас был так напуган, когда в средней школе на спор залез в охраняемый сад и убегал от сторожевого пса. С Альбертом, конечно, подобные ситуации в жизни случались куда чаще, чем с его осторожным другом, но и он чувствовал, как его пронизывает леденящий ужас.
Шаги звучали всё ближе. Томас подался вперёд, но Альберт удержал его. Они слышали шуршание, которое могло значить лишь профессорскую мантию. Но ведь профессора тоже часто бывают в парке, особенно с ботанического факультета. И тем не менее знак был недобрым. В ушах Томаса стоял оглушительный грохот собственного сердца.
Наконец, силуэт показался перед чащей, в которой скрывались друзья. Они видели потёртые рукава мантии, лысину, прикрытую тремя прядями волос, и древние, как вселенная, роговые очки, которые так боялись увидеть весь день. Это был Барлоу.
Профессор медленно шёл по аллее с пустующим выражением лица, переводя взгляд между деревьями. Ещё был шанс, что он не заметил двух студентов, что недавно шли по аллее ему навстречу. Но Барлоу никогда не были нужны такие примитивные вещи как зрение, чтобы найти пару прогульщиков. Особенно когда этих прогульщиков звали Томас и Альберт. И тем не менее, пока Барлоу выглядел так, будто он всего лишь гулял. Вдруг профессор остановился, как будто ему в голову пришла какая-то мысль – событие невозможное с точки зрения Томаса. Барлоу медленно повернул голову в сторону кустарника. Он смотрел прямо туда, где прятались друзья. Томас чувствовал на себе его взгляд. Но Томас не дал страху овладеть собой и остался без движения. У Барлоу не было возможности увидеть их. Листва полностью скрывала юношей, оставляя лишь крошечную прореху сквозь серию ветвей, через которую можно было рассматривать аллею. Снаружи эта преграда была непроницаемы для человеческого глаза.
