– Сингулярная трансфузия. Я хотела найти способ перемещать энергию между кристаллами.
– Погоди. А разве мы это уже не умеем? На втором курсе только об этом задачи и решали.
– Нет-нет, это было про использование нескольких кристаллов в одной цепи, а я хочу придумать как переместить энергию из одного кристалла в другой.
– А на кой нам это надо?
– Ну мало ли. Это просто теория. Практического применения я ей не придумывала. Мы же учёные, а не инженеры.
– И то верно, – признал поражение Альберт. – А ты Томми? Твой о чём?
– Я тебе миллион раз говорил! О волновой природе сингулярности.
– Да? Наверное, мне было всё равно.
– Естественно. Каждый раз, когда я пытался объяснить его, ты либо убегал, либо затыкал уши.
– Но тебя таааааак скучно слушать, – простонал Альберт, – Вот Керри – гораздо интереснее. Эй, Кер, твой о чём?
– Ну… не знаю стоит ли вам говорить.
– Что? – Альберт был ранен в лучших чувствах. – Ты не поделишься с лучшими друзьями? Мы свои назвали, теперь твой черёд.
– Давно ли ты стал её лучшим другом? – усмехнулся Томас.
– Полчаса назад, когда вместе пили. Именно так и заводятся друзья, Томми, мой ворчливый лучший друг. Но правда, Керри, я тебе волосы заплетал, неужели ты не доверишься мне со своей темой?
– Ладно… – Керри набрала воздуха в грудь, – моя тема – энтропия сингулярности.
Пауза повисла в комнате.
– И? – выразил общий конфуз Альберт. – Что в этом тайного?
– То, что это как-то страшновато, не находите? Если моё исследование окажется правдой – мы можем навсегда потерять энергию сингулярности.
– Пфф, ещё найдём. Тоже мне, Кер, уж тебя я не принимал за такую трусиху. Я бы ещё понял, если бы это была идея Томми… я бы в голос посмеялся бы, но понял.
– Спасибо за понимание, – едко добавил Томас.
– Ну, в некотором роде это и правда идея Томми, – добавила Керри, на что Альберт разразился хохотом. – Мы как-то обсуждали тот факт, что кристаллы каждые несколько лет теряют в яркости и он сказал, что не удивился бы, если бы однажды они и вовсе перестали производить энергию.
– А-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА, – продолжал умирать от смеха Альберт, – Томми, что же ты за печальный зануда?
– Да заткнись ты уже, – гаркнул уязвлённый молодой человек, – я просто предположил, что такое возможно. Я не ожидаю, что это произойдёт. Но яркость-то они и правда теряют. Не случайно же это происходит. Должен быть какой-то процесс деградации.
– А знаешь, что, – подключилась к разговору Амелия, – думаю ты прав. Но моменты угасания настолько длинные, что может пройти не один десяток лет для кристалла. Да и несмотря на это, мощность остаётся той же.
– Вот это как раз мы с профессором Рид и обнаружили, – вновь подала голос Керри, – мощность может и кажется той же, но скорость подачи энергии замедляется. Проблема в том, что у нас нет инструмента, который мог бы объективно замерить этот факт. Я подозреваю есть какой-то процесс, происходящий в момент подключения кристалла к цепи.
– Может какой-то переходный процесс? – предложил Альберт на удивление трезвым голосом. – Ну в смысле, сингулярность же просто чистейшая форма энергии. Рекомбинатором мы меняем природу отдельного кристалла, и его энергия начинает выходить кинетической, или тепловой, или светом. Как-то же кристалл должен определять, какую энергию он должен выводить.
Печальная реальность вечеринок старших курсов в том, что они часто заканчиваются обсуждением учёбы. Хоть суть вечеринки в том, чтобы уйти от забот и насладиться жизнью, к четвёртому курсу наука становится жизнью студентов. Там, где молодые обсуждали бы привлекательность противоположного пола, у старших сплошные кристаллы, дипломы и процессы, даже при наличии привлекательного противоположного пола. А за обсуждением учебы вечеринка закономерно сходит на нет, оставляя студентов спать, где придётся.
