Матильда Николаевна надула губки и отвернулась.
– Те-те-те… Смотри, как раскудахталась… Ах ты, моя курочка!.. – проговорил Хрустальников, покачнулся слегка на ногах, подошел к Матильде Николаевне и хотел пощекотать по шейке, но она ударила его по руке.
– Не желаю я с пьяными!..
– О, как ты во гневе прекрасна! Боже, как ты прекрасна!
– А я у Матильды Николаевны обедал, – начал Стукин, чтобы переменить разговор.
– Ты? Ах ты, рожа! Да как же ты смел? – шутливо спросил Хрустальников.
– Сами Матильда Николаевна меня пригласили.
– Будто? Удивляюсь… Ну а как же нос-то? Ведь у тебя нос утюгом, глаза как у рака, вихор как у клоуна в цирке.
– Оставьте, оставьте… Игнатий Кирилыч в сто раз вас приличнее, – перебила Хрустальникова Матильда Николаевна.
– Каково! Ну, брат Стукин… Теперь я начинаю тебя ревновать…
– Хи-хи… Что это вы, Лавр Петрович, говорите… – захихикал Стукин.
– Нет, в самом деле… Ведь иногда понравится и сатана лучше ясного сокола. Положительно, синьор Стукин, я тебя ревную к Матильде…
– Успокойтесь, Лавр Петрович… Да разве я посмею?..
– Ну, выдь в другую комнату… Мне нужно с Матильдочкой поговорить… Иди к горничной Даше и посиди у ней…
– Сидите тут, Стукин… Не надо, – сказала Матильда Николаевна.
Стукин поднялся уже с места и недоумевал.
– Сидите, сидите, – продолжала хозяйка. – Останьтесь…
– Да ежели Лавр Петрович приказывают?
– Ну сиди… А только теперь уж я тебя положительно начинаю ревновать. О, женщины, женщины! Как у них вкус капризен!
– Лавр Петрович! Хотите, я побожусь? – встрепенулся Стукин.
– Игнатий Кирилыч! Да что это вы, в самом деле… – перебила его Матильда Николаевна. – Он над вами глумится, а вы за настоящую монету принимаете. Послушайте, Лавр Петрович… Вы хоть за глумление ваше должны его обеспечить… – кивнула она на Стукина. – А то человек бьется как рыба об лед…
– Я и обеспечу его, когда он женится.
– Он вот просит перед свадьбой хоть немножко поопериться. Ему хочется в командировку съездить… Пошлите его куда-нибудь…
– Поопериться… Ведь я дал ему денег на две пары платья… Дал на белье.
– Пошлите его в командировку…
– Но как же свадьба-то? Ведь ему жениться надо. Нельзя же это заочно…
– К свадьбе он вернется. Свадьба еще не раньше как через месяц. Подите сюда… Подите… Я вам кое-что сказать хочу… Пардон, мосье Стукин… – Матильда Николаевна взяла за руку Хрустальникова и вывела его в гостиную. – Послушайте, – сказала она ему тихо. – Вы его непременно должны куда-нибудь услать из Петербурга перед свадьбой. А то он мне ужасно надоел… Ходит через день… Ходит и только нервы мне раздражает. Дайте ему командировку… Мосье Стукин! Вы какого места желали? О чем вы мне давеча говорили? – крикнула она в другую комнату Стукину.
– Места служащего с отчетом… – отвечал тот.
– Ну вот… – шепнула Хрустальникову Матильда Николаевна.
– Друг мой… Да ведь это место инспекторское. Оно сопряжено с окладом в две тысячи четыреста рублей кроме суточных, разъездных по первому классу и прочих разных разностей.
– Оклад вы можете ему оставить тот же самый, а суточными и разъездными пусть он попользуется. Пожалуйста, пошлите в командировку… Он мне ужасно надоел.
– Хорошо, я скажу управляющему.
– Да поскорее.
– Завтра же скажу.
Они вернулись в будуар.
– Получите это место, – сказала Стукину Матильда Николаевна.
Стукин вскочил со стула.
– Лавр Петрович! Да за эти благодеяния я за вас на смерть готов! – воскликнул он.
