– Матушка, мы ни в чем не виноваты, это лишь случайный инцидент, который крайне пьяный Джеральд раздул до невероятных размеров! – уверяла Иви, чем еще больше загнала в краску миссис Флорес.
Гости, видя конфликт, начали сплетничать и перешептываться, осуждая семью Флорес, называя неподобающей для светского общества и невоспитанной. Иви потянула брата за рукав, и они ушли, слыша вдогонку оскорбления Джеральда.
– Идите, идите, вам не место среди нас, возвращайтесь в свою лачугу, заслуженное окружение в виде пьяниц, нищих и свиней! – кричал злостно он.
– Пьяницу тут я только одного вижу… – шепотом произнесла сама себе Иви.
Выйдя на улицу, Элеонора одернула дочь и недовольно попрекнула:
– Замолчи, пожалуйста, мы и так опозорились на весь город, как теперь в глаза смотреть людям!..
– Матушка, а ты не смотри! Я здесь и людей-то не вижу, бездушная и злая толпа с прогнившим черным сердцем! – ответила твердо девушка.
– Да, – поддержал Лео. – Налетевшая, словно коршун, готовая заклевать…
По пути до кареты миссис Флорес вспомнила про Джека и задалась вопросом, где же супруг ходит.
– Как обычно, когда нужен, его нигде нет, никогда не думает обо мне! – заявила она и, подойдя к экипажу, увидела сидящего на земле супруга, облокотившегося на колесо и курящего самокрутку вместе с кучером рядом.
Женщина хлопнула ладонями по платью в районе бедер и остервенело, будучи на нервах, воскликнула:
– Вот он сидит, будто не в дом к богатым людям приехал, а в конюшню! Выглядит как нищий, в грязной одежде как у свиньи!
– У свиней нет одежды… – тихо сказал непреклонный и стойкий мужчина без обид и удивлений.
– В общем-то всё верно, нас туда и отправили богатые люди… к нищим и животным, – произнёс саркастично Лео, поправляя очки пальцами, испачканными в карандаше.
Матушка ахнула в неимоверном ужасе и стрессе, демонстративно обошла супруга и села в карету. По дороге она обиженно с чувством униженного достоинства смотрела в окно и игнорировала разговоры семьи. Возле нее сидел супруг в запыленных штанах, Элеонора изредка направляла брезгливый взгляд и осуждала про себя, качая головой. Лео сидел напротив и изображал делового мистера Ланга. Парень шутливо плюнул в ладонь и зачесал волосы назад, как у Кевина, затем поднял голову, прищурился и приглушенным возбуждающим тоном передразнивал.
– Роза пустыни, как же я мог вас не заметить… а ваша ручка, она такая, такая… мягкая и аппетитная!.. Меня зовут мистер Длинный!..
Иви смеялась, позабыв про недавние склоки.
– Вижу, тебе не приглянулся мистер Ланг? – спросила она.
Брат вышел из роли и уже нормально ответил:
– Что-то не очень, ага!.. Уж слишком маслом намазан, скользкий какой-то…
Тут, не выдержав, вмешалась матушка.
– А он и не должен нравится Леонарду! Должен тебе! Не знаю, что за мистер Ланг, но, если он друг Гарфилда, значит из обеспеченной семьи!
Лео не ответил, Иви сделала согласный вид.
– Такого позора, какой испытала я сегодня, и врагу не пожелаешь! – добавила миссис Флорес.
– Ничему не удивлен… – шепнул мистер Флорес.
По приезду матушка заперлась в своей комнате и не впускала никого в течение последующих дней, тяжело переживая изгнание из высшего общества и последнюю ситуацию. Она страдала и лежала на кровати в сорочке. Члены семьи дали возможность ей побыть одной и лишь приносили еду на подносе, оставляя у двери. Завтрак и обед – Иви, а ужин – Лео. Отец даже не пытался сунуться в комнату и расположился в гостиной на маленьком диване, часто покуривая трубку у камина. Утром его разбудил почтальон, принесший долгожданное письмо от Белинды, которое должно взбодрить депрессивную Элеонору. В гостиную вбежала Иви и взяла почитать.
