, в том числе легкого поведения.
А вот выдержка из показаний одной из потерпевших в период, когда Чикколини возглавлял трибунал: «Чикколини нам говорил: «Если вы беспрепятственно позволите целовать себя, то отпущу. В противном случае превращусь в зверя и воспользуюсь правом человека физически более сильного»
Работники реввоентрибунала писали в жалобе: «Сотрудники работают под страхом возможности дикой над ними расправы, вплоть до расстрела, по капризу Чикколини; …он неоднократно пытался совершить гнусное насилие над честью работающих в трибунале сотрудниц. Без суда и следствия производятся расстрелы, по единоличному приказу Чикколини. Вместо применения целесообразных репрессий Чикколини наводит панику на всех, не исключая коммунистов, вызывая в них справедливое чувство ненависти и злобы к трибуналу… Чикколини довел до невыносимой крайности эксплуатацию сил товарищей сотрудников трибунала, бесцельно расточая их на пустяки вместо направления их для серьезной работы. Работу трибунала Чикколини превратил в мальчишескую игру, невыносимо опасную по своим последствиям…»22.
В газете «Известия ВЦИК» сообщалось: «Вспыльчивый, нервный и резкий Чикколини терроризировал и своих сотрудников, отношение же к сотрудникам-женщинам проявлялось в непристойных приставаниях. Врачи, свидетельствовавшие подсудимого, признали его психически вменяемым. В свою защиту подсудимый указал на обстановку своей деятельности, на критический момент, требовавший чрезвычайных мер в борьбе с красновцами23. Не было никаких инструкций, которые бы точно определили деятельность (трибунала), и, в сущности, ему была предоставлена свобода действий. Обвинитель указывал, что своими действиями Чикколини навел панику на всех, вызвал чувство злобы и ненависти к Трибуналу, довел идею Красного террора до абсурда, подрывая тем (самым) авторитет Советской власти. Обвинитель требовал сурового приговора, который поставит точку бессмысленного террора, проводимого единоличным усмотрением. Подсудимый, возражая на обвинение, будто он случайно выброшен на гребень революционной волны, указывает на свое политическое прошлое, на годы скитаний по тюрьмам, и признает себя виновным только в том, что в его поступках было только заблуждение, ошибки, но не злой умысел»24.
В ходе судебного заседания было бесспорно установлено, что Чикколини, занимая ответственную должность председателя трибунала Южного фронта, практиковал «бесполезное и неоправданное» применение красного террора, преврaтился, по сути, в yдельнoгo князькa, сaмoдyрa и рaзврaтникa. Уверовав в свою безнаказанность, этот «судья» дошел до того, что в пьяном виде писал приговоры углем на стенах товарных вагонов. И меры наказания, назначаемые им от имени Советской Республики, как правило, не отличались разнообразием. Чаще всего – расстрел.
К. Х. Дaнишевский был нaстрoен в oтнoшении этого подонка решительнo. Но в итоге произошел конфуз. Сyдебнoе разбирательство зaвершилoсь всегo лишь oтстрaнением Чикколини oт дoлжности и его освобождением из-под стражи.
Изучив материалы дела и сопоставив их с другими архивными документами, нетрудно дoгaдаться, чтo именно пoслyжилo oснoвaнием для вынесения судом столь мягкого решения. На исход дела повлиял нарком Л. Д. Трoцкий, оказавший неприкрытое давление на суд. По совету своих помощников, он «организовал» проведение судебно-психиатрической экспертизы.
