– Вам, наверное, надоела моя глупая болтовня о всяких пустяках, поэтому искренно прошу простить меня.
– Да нет, Евгений, все нормально. Мне просто надоело сидеть, вот я и решила выйти сюда и постоять.
Мне показалось, что она ответила мне не искренно, но, ничего не уточняя, сказал:
– В таком случае, Анна, будем считать, что проехали…
Анна явно не поняла смысл сказанной мною фразы и спросила:
– Что проехали?
– Станцию, – сказал я в шутку.
– Какую станцию?
– А бог ее знает!
– А почему Вы сказали, что мы проехали станцию, хотя вроде бы никакой станции не было?
– А я Вам сейчас ни о какой станции не говорил.
– Как? Я собственными ушами слышала, как Вы только что сказали…
Но, не договорив начатую фразу, она взглянула на меня и, увидев мою улыбающуюся физиономию, спросила:
– Так это Вы меня просто разыгрываете?
– Да, а что?
– Ну и ну! И я чуть не попалась на таком простом, можно сказать, детском розыгрыше? – сказала она с обидой в голосе.
– Не детском, а юношеском, – уточнил я. – Так мы разыгрывали друг друга в старших классах школы.
– Но ведь я уже не школьница! – воскликнула Анна.
– Зато сейчас Вы на минутку побывали в этом возрасте, – попытался я утешить ее. – А это, согласитесь, так прекрасно!
– Кому-то прекрасно, а кому-то и нет, – сказала Анна как бы про себя и добавила: – Так это Вы теперь бросили свой камешек в мой огород?
Я почувствовал, что Анна серьезно обиделась на меня за этот розыгрыш, и поэтому спросил:
– А Вы знаете, что означает слово «проехали» в лексиконе современной молодежи?
– Нет, не знаю, – честно призналась Анна.
– Оно означает примерно следующее: закончили или прекратили обсуждение данного вопроса или проблемы.
– Так вот оно что! Теперь я поняла, что Вы имели в виду, рассуждая о какой-то станции. Оказывается, Вы, Евгений, – большой шутник?
– Но не шут гороховый, – уточнил я.
– А вот в этом вопросе надо будет еще разобраться! – сказала Анна веселым голосом.
– В таком случае идемте в купе и будем там разбираться в этом актуальном для нас вопросе.
После этого я бесцеремонно взял ее за руку и повел в купе. Она шла следом за мной, не пытаясь освободить свою руку. Я невольно подумал: «Значит, она снисходительно отнеслась как к моему розыгрышу, так и к некорректному касанию ее руки». Было только непонятно, что могло вызвать у нее такое доверительное расположение ко мне? Солидный возраст, служебное положение или еще что-то?
Как только мы сели, я сразу же задал серьезный вопрос:
– В посольстве есть возможность играть на фортепьяно?
– Да, есть, только мне не хочется этим заниматься.
– Почему?
– Потому что там моя игра никому не нужна. На мужа она действует, как красная тряпка на быка, а развлекать посольскую публику мне не хочется. Это не те слушатели, которым можно исполнять классическую музыку. Я думаю, Вы понимаете, о чем я говорю?
– Хорошо понимаю и искренно сочувствую Вам.
Вдруг Анна задала мне вопрос:
– А Вы любите фортепьянную классическую музыку?
– Было время, когда любил, а сейчас – нет! – искренно признался я.
– Вы высказали какую-то странную мысль. Классическая музыка – не женщина, которую можно сначала полюбить, а потом разлюбить! Ее если полюбят, то на всю жизнь! Вероятно, она оказалась связанной с каким-то неприятным событием в Вашей жизни?
– Да, именно так! Но я сейчас об этом рассказывать не хочу.
– Ладно, не будем касаться неприятных событий в Вашей прошлой жизни. А скажите, если б я сейчас вдруг стала что-то играть, Вы и меня не стали б слушать? – задала Анна мне непростой вопрос.
