Неожиданно раздался голос первого:
– Мы люди честные, не какие-то там бандиты, – и калитка закрылась. Снова залаяли собаки.
Тихон был обескуражен; громко захлопнувшаяся калитка опять пробудила в нем тревогу, он дернул Антона за рукав и кивнул следовать за ним.
Уже посветлело. Сделав несколько шагов вдоль забора, они услышали разговор тех двоих:
– Зря мы их отпустили.
– Они же на лесника намекали, пусть идут.
– Можно их перехватить, еще далеко не ушли.
– Давай выгляни, куда они пошли.
Было слышно, как скрипнула калитка. Тихон с Антоном шмыгнули в кусты орешника, которые тянулись вдоль забора, и затаились. Видно, одному из тех двоих не очень хотелось в одиночку пускаться на поиски – он потоптался на месте, затем сделал несколько шагов в одну сторону, потом в другую и вернулся.
– Твой вид на них страху нагнал, они рванули так, что и след простыл.
– Не очень они и пугливые. Сон только перебили. А лесник и нашим и вашим служит, опасный он человек. – Один из них зевнул.
Захотелось зевнуть и Антону.
С восходом солнца, неся тяжелые думы, Тихон с сыном подходили к плетню тетки Нади. Не стали будить хозяев, а зашли в сарай и вскоре заснули в закутке, где лежала прошлогодняя солома. Занимаясь своим небольшим хозяйством, тетка Надя обнаружила незваных гостей; по тому, как они спали, поняла, что ночь у них была нелегкой, и не стала будить. Надо было думать, чем их покормить, как встанут.
В хате она рассказала мужу о гостях, и они повели разговор о голоде, о пропавшем коне, о горе Тихона, ругая беспорядки, слабость власти, что допускает такое.
– И чем же мы так провинились перед Богом, что он так наказывает нас? – перекрестившись на икону, что висела в углу над столом, перевела хозяйка разговор на другую тему.
– Один говорит: делай так, другой – этак, а как оно правильно будет, нам неведомо, – высказался Иван и вышел во двор.
Луч солнца, которое уже начало уже выглядывать из-за крыш хат, проник в сарай и упал прямо на глаза Тихону; тот сразу подхватился и не мог понять, где он. Осмотревшись, вспомнил ночь и то, как они оказались в этом месте.
Антон еще спал, а Тихон вел Ивану свой невеселый рассказ о ночных похождениях, после которых он укрепился в вере, что конь его был там, на цыганской заимке, и лесник Кузьма знал об этом и, может, даже специально направил их в другую сторону, когда встретил в лесу. Иван с ним соглашался, но что делать дальше, они не знали.
– Завтра базарный день, и конь может быть в райцентре в Бережном или Берестовом, а где, это большой вопрос, – высказал предположение Иван.
Поддержал его, вздыхая, и Тихон:
– За день побывать без коня в Бережном и Берестовом не получится – расстояние немалое, пешком не одолеешь; да и до Бережного еще добраться надо, а это верст пятнадцать, не меньше. Только думай не думай, а надо собираться и идти ночевать там, а дальше как бог даст.
На том и закончился их разговор.
Иван сразу поднялся и пошел к единоличнику Харитону просить за плату подвезти родственников до поселка. Тот выслушал, для чего нужен конь, и пообещал к вечеру довезти пострадавших до райцентра без оплаты:
– Не дай бог, у каждого такое горе может быть. Довезет их мой сын, пусть сразу после обеда подходят к моему двору. – А еще сказал: даст адрес, где можно будет остановиться и переночевать.
Повеселел Тихон после возвращения Ивана, у него сразу появилась обнадеживающая мысль – это к удаче, и с возгласом: «Мир не без добрых людей!» – они с Антоном зашли в хату тетки Нади на обед.
