И, кстати, эта фраза про глотку совсем не умиляла, а скорее настораживала. Потому что характер у неё, как чемодан с двойным дном: неизвестно, какую задуманную или на ходу сочинённую каверзу скрывал внутри.
Вот и в разговоре с Сашкой тётя Валя хоть и метила пальцем в небо, про Сашкину тайну, упоминание о которой пробежалось ему холодком в позвоночнике, угадала в самый раз. Он однажды зарядил Свете ребёночка. Было дело.
Где-то с год назад Света, сначала исчезнув из Сашкиного поля зрения на пару недель, появилась у него растерянная, нервная, как говорили тогда, в «растрёпанных чувствах», села в уголке, уставившись в пол, словно чужая, а потом подняла голову и, глядя ему в глаза, негромко проговорила:
– Саша, я беременна.
– Как беременна? – растерялся Сашка. – Подожди…
– Я бы подождала, – улыбнувшись и будто бы от его растерянности обретя спокойствие, продолжала Света: – Но он уже там!
И показала на живот, где, видимо, находилось нечто живое, совершенно в ином свете рисующее их совместное пиршество тел и крепко соединяющее их женскую и мужскую сущности в вечной круговерти природы.
Нетрудно догадаться, что Сашке в тот момент было не до подобных красивых слов. У него, можно сказать, земля ушла из-под ног от такой сенсационной новости. Конечно, он знал про необходимость предохраняться и такой предмет, как презерватив, был ему знаком, но эта толстая, пахнущая велосипедной шиной резиновая прокладка между его и её плотью всегда находилась в разряде категорически неприятных вещей. И всё-таки, беспокоясь о ненужных случайностях и готовый принести в жертву телесные ощущения, он однажды решил со Светой посоветоваться.
«Слушай, – предложил Сашка единственный вариант, который пришёл ему в голову, – надо ведь как-то себя обезопасить… от детей. Я могу взять у товарища презики, он достал какие-то индийские… Только я их не очень…» На что Света ответила: «Ты – не очень, я – не очень! Обойдёмся без них. Не беспокойся – это моя забота!»
Вот он с тех пор и не беспокоился.
И в тот момент, узнав о Светиной беременности, он не то чтобы испугался, а скорее почувствовал разочарование в их доверительных, ни к чему не обязывающих отношениях, да и в самой Свете тоже. По опыту братьев – Андрея и Жорки он знал, что частенько у девушки, стремящейся выйти замуж, один из самых последних и надёжных аргументов для упирающегося или не спешащего с предложением парня – это её своевременно возникающее пикантное положение, из которого выход один – в ЗАГС.
А Света, словно угадав ход Сашкиных мыслей, сразу же поспешила его успокоить.
– Ты не переживай! Я так просто… захотела тебе сказать… просто, чтоб ты знал. Там срок небольшой – пять недель… Раз он нам не нужен, мы же не планировали… Ничего страшного. Там всё быстро, два дня – и домой… Ты вот придумай, что мне родителям сказать…
– Я слышал, что больно…
– Вроде бы да, больно… ладно, потерплю… мы ведь не планировали… И срок небольшой…
Он тогда так и не смог придумать достоверной причины для Светиного двухдневного отсутствия, и она, соврав отцу с мамой что-то о поездке с подружками на дачу, легла в больницу на аборт. А за эти два дня он сумел убедить себя в том, что хотя они поступают, по всей вероятности, плохо, но именно такое решение является правильным для них обоих. И вспоминать об этом нынче было тягостно…
Сашка бросил голубец собаке и только пристроился перекурить, как во двор влетел его однокурсник Семён Полищук и ещё издалека, косясь на Сашкиного цепного кобеля, замахал руками и зашумел:
