С первых же часов своего правления Сулейман ясно дал понять, что намерен следовать путем справедливости и законности. Он не был склонен к произволу и импульсивным решениям, которые так часто омрачали правление Явуза. Его ум был систематичным, его взгляд – ясным. Он верил в силу *Кануна* – свода законов, который должен был быть выше личных прихотей, даже прихотей Султана.
"Империя сильна не только мечом, но и справедливостью," – часто говорил он своим ближайшим советникам, включая Великого Визиря Пири Мехмеда Пашу и своего верного Ибрагима, который теперь занимал пост хранителя покоев, находясь постоянно рядом с Султаном. "Наш долг – защищать слабых от притеснения сильных, обеспечить порядок и законность в каждом уголке наших земель."
Он начал с того, что открыл дворцовые ворота для простых людей, желающих подать жалобу или прошение. Те, кто страдал от произвола чиновников, несправедливых налогов или коррупции, теперь могли надеяться быть услышанными. Сулейман лично рассматривал некоторые из этих петиций, демонстрируя свою готовность вникать в нужды подданных. Нескольких чиновников, замеченных в мздоимстве и злоупотреблении властью, постигло суровое наказание – предупреждение всем остальным, что эпоха безнаказанности закончилась.
Одним из первых громких дел, показавших решимость нового Султана, стало наказание за воровство из казны. При дворе Султана Селима, несмотря на его суровость, процветали некоторые виды коррупции. Сулейман приказал провести тщательную проверку и, выявив виновных, не колеблясь применил закон. Даже высокопоставленные придворные не избежали возмездия, если их вина была доказана. Это произвело сильное впечатление на всех – от последнего слуги до Великого Визиря. Султан был серьезен в своих намерениях.
Однако самая первая и серьезная угроза его правлению пришла не изнутри дворца, а извне. В далекой Сирии, которую лишь недавно присоединил к империи Султан Селим, поднял мятеж Джамберди Газали. Бывший наместник мамлюков в провинции Хама, он перешел на сторону османов после завоевания Египта и был щедро вознагражден Селимом, получив пост губернатора Дамаска. Газали был опытным воином, но не отличался верностью. Услышав о смерти Селима и восшествии на трон молодого, еще не проявившего себя Султана, он увидел в этом свой шанс.
Джамберди Газали объявил о своей независимости, провозгласив себя султаном Сирии. Он заручился поддержкой некоторых местных племен и начал собирать армию, мечтая возродить мамлюкское государство и, возможно, даже двинуться на Египет. Он отправил посольства к соседним правителям, ища союзников против Османской империи. Это был прямой вызов авторитету Сулеймана, тест его силы и решимости.
Весть о мятеже достигла Стамбула быстро. Диван собрался на экстренное заседание. Некоторые паши выражали тревогу, предлагая осторожные меры или даже переговоры. Сирия была далеко, только что завоевана, и ситуация там была нестабильной.
Сулейман слушал внимательно. Его лицо было спокойным, но глаза горели внутренней решимостью. Он понимал, что любые колебания сейчас будут восприняты как слабость и могут спровоцировать новые мятежи в других частях обширной империи. Он должен был действовать быстро и беспощадно, чтобы показать, что власть нового Султана не менее крепка, чем власть его отца.
"Этот человек – мятежник, который поднял руку на законную власть, дарованную мне Всевышним," – твердо произнес Сулейман, прерывая робкие предложения. "Он предал доверие, оказанное ему моим покойным отцом. Такое не может остаться безнаказанным."
