Сумеречная долина - страница 17

Прохладный хмурый полдень может стать отличным временем для отдыха, философических размышлений, вызванных скукой, или для времяпровождения в кругу семьи и в домашней обстановке. Каждый проводит подобные часы по-своему, но Майя и не надеялась на спокойствие в этот день. Ближе к полудню кто-то сильно забарабанил в дверь. Миссис Ардерн вялой походкой направилась к двери. Она знала, кто явился нарушителем её спокойствия. Ещё в гостиной она мельком взглянула в окно и увидела скрюченный худощавый силуэт, морщинистое лицо на длинной шее, острый нос и вечно просящие глаза. Давненько эта женщина не появлялась на улице, соседи уже обрадовались, и вот опять. Майя знает её не понаслышке, и её появление на пороге чьего-либо дома, как правило, означает, что милосердный хозяин должен расстегнуть кошелёк и подать на скромное существование старухи. Выходя в коридор, Майя подловила себя на удивительной мысли – бывают же ситуации гораздо хуже, чем её собственное положение. Когда Майя лишь слегка приоткрыла входную дверь, тощая серая рука схватилась за дверную ручку и уже нагло потянула на себя, женщина пыталась ступить на порог дома.

– Умоляю, Миссис Ардерн! Дайте мне немного денег! Мне совсем нечего есть! – просящий тон старухи звучал не то чтобы душещипательно, но с отчаянием и унижением. Однако Майя знала, что дело вовсе не в недоедании, скорее в голоде иного рода, или даже жажде.

– Прости, Марта, но у меня нет денег. Ты же знаешь, я и сама нахожусь в весьма затруднительном положении. – Ответила Майя, терпеливо отводя лицо в сторону от женщины, от неё несло глухой нетрезвостью. Марту совсем не смутила реакция миссис Ардерн на её «благоухание», она давно привыкла к тому, что от неё отводят взгляды и носы.

– Прошу! Мне больше не к кому обратиться!

– А что на счёт Милли? Быть может, она…?

– Нет! У неё я просила в последний раз, я и так должна ей очень много. – На серо-зелёном лице Марты оставило свой отпечаток унизительное чувство безысходности. Она взглянула на Майю, как на последнюю надежду. Впрочем, так оно и было. Майя знает – эти скромные деньги, которые она может вручить женщине, не исправят её положения и даже не будут возвращены. Более того, они даже не будут потрачены на то, на что Марта их просит. И Майя вполне может проигнорировать бедствие ближней. Ведь никто и ничто не виновато в судьбе Марты Лэнгли, кроме её собственной неспособности справляться с трудностями. Майе это виднее, ведь она как-то живет, старается не унывать, несмотря на то, что жизнь без Эдгара представляется ей настоящим Адом. Но даже в таком случае Майя не способна закрывать глаза на это жалкое, забитое существо. Она не в состоянии перестать инвестировать пьянство и стимулировать попрошайничество Марты. И Марта пользуется этим, не с корыстным намерением, нет. От бедствия души, от того, что она не видит для себя иного выхода. Да и Майя, всё же, питает маленький огонёк надежды на то, что её мизерная помощь будет оказана во благо, а не во вред.

Майя вздыхает, смиряется. Перед Мартой закрывается дверь, и она стоит в ожидании, глядя отсутствующим взором на замысловатые трещины, пролегающие по белой краске дверного косяка десятками маленьких тропок и линий. Куда ведут эти тропки? Есть ли у линий конец? Определённо, конец есть всему – и тропам, и линиям, и страданиям Марты когда-нибудь придёт конец. Вновь появляется Майя, в руке она держит помятую купюру и несколько монет, слегка задетых признаками коррозии. Марта рассыпается в благодарностях, принимая деньги в обе руки. Миссис Ардерн ничего не говорит, она смотрит на женщину, кажется, с безразличием. Но это безразличие – лишь маска, защищающая Майю от излишних беспокойств и тревог. Маленькая крючковатая фигура в замусоленном розовом халате исчезает за разросшимся у проезжей части кустом. Шарканье старых тапочек быстро смолкает, когда Марта выходит на дорогу, только её длинную тень едва можно разглядеть через буйствующую зелёную густоту. Майя закрывает дверь, устало опирается на ручку, снова прихватило колени. Надо бы добраться до гостиной, воспользоваться мазью. Глухими шарканьями она добирается до аптечки, садится в кресло-качалку с мазью в руках, приподнимает болтающиеся на худых ногах серые штанины и распределяет средство. По суставам бежит приятное ощущение, будто тепло и холод смешались в одно и заставляют боль онеметь. Полдень оглашается звонким голосом старых часов, маятник неустанно раскачивается, отстукивая механизмом. Странно всё вышло. Марта Лэнгли явилась практически в полдень, возникла внезапно и непонятно откуда после двухнедельного отсутствия. Злая ирония проникла в размышления Майи внезапным воспоминанием: а ведь всё случилось именно ближе к полудню!