Бруно небрежно отодвинул винтовку, охлопал карманы убитого.
– Старший тот, что наверху, – заключил он, поднимаясь.– Иди, проверь его карманы. Должен быть ключ от входной двери, или связка.
Карл взбежал по ступеням, покрытым черной листвой.
Второй часовой привалился к боковой колонне, словно решил спрятаться от ветра и закурить, а оружие на минуту отложил в сторону.
Ключ нашелся в кармане армейской шинели.
Когда он вернулся к Бруно, тот возился со своим таинственным снарядом. К сужающейся части он уже подключил длинную гофрированную трубку.
– Что это? – прошептал Карл.
– О-Salz. Слезоточивый газ. Помоги мне.
Хлорацетофенон, добавил Кюла про себя. Хорошее средство, чтобы заставить кого надо не вмешиваться в твои дела.
Кюла подхватил баллон – снаряд, и оба поднесли конструкцию к стене.
– Это отдушина вентиляции подвала, – объяснил Бруно, показывая на прямоугольное отверстие над верхней ступенькой лестницы, забранное стальной решеткой.
– Две-три минуты, – и все рыдают. До нас никому не будет дела.
– А что за препарат мы забираем, вы можете мне сказать?
Бруно ловко заправлял трубку в решетку. Остановился, посмотрел в склонившееся лицо Карла.
– Три месяца назад у нас взяли немецкого военного разведчика. Крутился недалеко от верфей, где строятся сторожевые катера. Этот тип оказался твердым орешком. На допросе лазутчик заявил, – мол, можете вколоть мне «эликсир истины», тогда, может, я заговорю…
Бруно замер. С улицы донесся шум мотора.
– Черт! Неужели полиция? – прошептал Кюла.
– На моем грузовике логотип Stadtreparaturdienst. Не должен вызвать опасений…
Автомобиль, судя по всему, тоже грузовой, проехал мимо дома Шредера, не останавливаясь. Вскоре астматический кашель двигателя затих где-то в нижней части Борнштрассе.
Бруно облегченно выдохнул:
– Пронесло. К тому же полиция в этом районе… в лучшем случае верхом, а обыкновенно топ-топ, наслаждаясь ночным воздухом.
– Так что там с эликсиром?
– Люди из Центра дали задание порыться тут и там. Полгода я бегал, как озабоченный пес в поисках сучки, пока не прочел в BIZ хвастливое интервью с самим Йоганном Боудермюллером. Он похвалялся, как его концерн крепит оборонную способность Рейха, обходя Веймарские законы. Мне нравятся эти богатые болтуны. В конце концов ниточка раскрутилась сюда, к Шредеру. Давай противогаз, и сам одевай.
Они одели маски и сумки с фильтрующими коробками, – Кюла свою сумку повесил на груди, Бруно закинул на спину. Потом Бруно проверил, как глубоко трубка вошла за решетку, и открутил вентиль баллона.
– Пшшшик, – трубка дернулась. Бруно поднял кулак с оттопыренным большим пальцем.
Через две минуты, открыв дверь подвала, они заглянули внутрь.
У порога сидел лаборант в белом халате, ладоням сжимал лицо.
Второй химик ползал между металлическими столами в центре громадного помещения с низким потолком. Трубки люминесцентного освещения заливали колбы, реторты, аппараты Киппа, Клер-Девиля, экстракторы Сокслета, прочие лабораторные приспособления и посуду мертвым голубоватым светом.
Оба лаборанта кашляли, тот, что ползал, заливался слезами.
Бруно первый переступил через сидящего человека и вошел в подвал.
Повернулся к Карлу, кивнул и показал пальцами, – не более двадцати пяти минут. Карл тоже перешагнул сидящего бедолагу, тот качался из стороны в сторону, как мусульманин на молитве.
Карл двинулся влево, огибая многочисленные столы, вытяжные шкафы и кабинеты с десятками отделений. Напарник двинулся вправо. Карл миновал дверь туалета, и еще через три шага увидел массивный шкаф, грязновато- зеленого цвета, высотой в человеческий рост.
