После распределения обязанностей спасательный отряд приступил к обследованию терминала. Капитан и морпех отправились осматривать стартовый стол ракетоплана, чтобы убедиться, что он исправен, поскольку тот был единственным средством возвращения домой для всех людей. Белов и Уайт отправились обследовать подходы к главному зданию терминала, а Син, вооружившись снайперской винтовкой, осталась прикрывать их тылы и присматривать за учёными.
Они шли медленно, оставляя позади цепочки тускло светящихся следов на песке. Спустя некоторое времени пары разделились. Артём с Ларри приближались к зданию. Большой серебристый короб на стальных сваях безжизненно возвышался над багровыми песками. На крыше кубоида вращалась антенна. Габаритные маячки мигали, но больше никакого движения не наблюдалось.
Когда до здания оставалось полсотни метров, Артём поднял правую руку, дав сигнал напарнику остановиться.
– Сержант, минуту. Что-то мне здесь не нравится, – обратился он к американцу, прислушавшись к голосу интуиции.
Ларри послушно остановился, взяв наизготовку винтовку.
Артём сосредоточил все свои рефлексы и чутьё в кулак, что называется, включил инстинкты. Так их учили в разведшколе, когда готовили к службе в Заслоне, доверяться своему внутреннем зверю. И этот зверь подсказывал, что-то здесь было не так.
«Эй, Виз, как дела? Мне здесь не по себе. Тревожно. Ты что-нибудь чуешь?»
«Фиксирую повышенный радиационный фон. Опасности не представляет», – бесстрастно ответил компьютер.
«Тут дело в чём-то ещё…»
– Капитан, как у вас дела? – перешёл он на открытый канал связи.
– Всё нормально. Мы почти у цели. Никого не видно, всё тихо. А у вас? – отозвался Гомез.
– И у нас чисто. Только фонит немного. Мне здесь не нравится. Что-то нечистое…
– Не нравится ему… Подойдите ближе, осмотритесь. Если у тебя кишка тонка, это сделает Ларри, – встрял в разговор Мартин. – Эй, сержант, покажи русскому, как Дядя Сэм умеет работать!
Уайт повернулся в сторону Артёма, приготовившись что-то сказать, но Белов жестом попросил его не двигаться. Внутри всё сжалось в пружину. В эфире раздался треск и шипение помех.
– Эй, парни, что у вас там происходит? – продрался сквозь шум помех голос Лужина, – Вы в порядке? Что это за шум в эфире?
«Командир, фиксирую двукратное усиление радиационного фона», – пробубнил в голове голос Визиря.
Артём огляделся по сторонам, но ничего не происходило. Шум пропал так же внезапно, как появился.
– Снова всё чисто. Может рация барахлит? – заговорил Гомез, – Ральф, проверь станцию.
– Уже, капитан. С железом всё в порядке. Я не понимаю, откуда эти помехи, – озадаченно ответил немец.
Артём сделал несколько шагов вперёд.
– Ладно, давай продолжим. Может быть, это и правда мелочи, – нехотя сказал Артём, но ощущение напряжения внутри не пропадало.
Через несколько минут они подошли к главному входу терминала. От серебристого кубоида под углом в сорок пять градусов спускалась труба шлюзовой камеры. Люк рукава был закрыт. Рядом на стене висел терминал, зелёный огонёк которого мигал, как бы приглашая внутрь.
Артём попробовал толкнуть люк, но тот не поддался. Он попробовал нажать кнопку вызова интеркома, но никто не ответил. Казалось, терминал был брошен.
– Закрыто изнутри. Тут кодовый замок. Придётся вскрывать…
Он отошёл на полшага и прицелился из винтовки, чтобы попробовать вскрыть замок.
– Попробуйте: 18 96 20. В мою экспедицию код был таким. Может быть, его не изменили? – раздался голос Анжелики в наушниках.
