обыкновенных мастеровых, чья работа была для них смыслом и единственным способом существования. Он вглядывался в лица местных жителей и не замечал в них ничего, кроме деловитости и сосредоточенности, даже дети здесь были серьезны, не в пример сельской беззаботной детворе. Никаких следов благополучия и счастья. «Быть может, это не тот Лондон?» – засомневался юноша. – Неужели здесь ничуть не лучше, чем у нас? Либо я еще недостаточно увидел?»
Справа показалась площадь и зеленый сад, обнесенный невысокой оградой. Внутри сада, судя по карте, находился госпиталь. Его силуэт был не в пример выше остальных зданий,
теснившихся по обеим сторонам улицы. Зодчий постарался на славу, отделав стены белым камнем и другим, неведомым Уинфреду материалом. Железная ограда
и суровый констебль у входа напомнили юноше, где он находится. Сразу за зданием госпиталя стоял указатель, за которым находился поворот на Guilford Street. Стрелки
на карте указывали на эту улицу и упирались в темный квадрат дома Каррингтонов. Юноша свернул к дому. Здесь оказалось не так мрачно, по сравнению с привокзальными окраинами. Каменные двухэтажные дома и мастерские располагались на почтительном расстоянии друг от друга. Сквозь туман показалась вывеска местного питейного заведения, обозначенного на
карте кружкой с переливавшейся через край пенистой жидкостью. Юноша пристально вглядывался в номера зданий, стараясь не пропустить нужный. За очередным поворотом показался наиболее высокий из двухэтажных домов, стоявший особняком. На карте он был обозначен в точности там, где и должен был находиться. Маленький, но красивый палисадник с коротко остриженным кустарником и круглыми клумбами во дворе был обнесен деревянной оградой. Через двор пролегала извилистая каменная тропинка, ведущая к крыльцу. У крыльца стоял констебль в униформе и цилиндре, задумчиво скрестив руки на груди.
– Что тебе нужно, парень? – поинтересовался тот у юноши. – Входить в дом можно только детективам и блюстителям порядка.
– Я лишь хотел узнать подробности происшествия.
– Эта информация находится в компетенции детективного агентства. С какой целью ты ею интересуешься? – насторожился констебль.
– Я прибыл сюда по поручению господина Квинтина Дикенсона. Его интересует, что стало с его дочерью Меллони.
– Вы знаете мисс Меллони? – удивился тот, забыв, что перед ним стоит вчерашний мальчишка. – Что ж! Все, что я могу сделать для вас – так это позволить осмотреть место происшествия.
Но никому из нас пока что подлинно неизвестна судьба молодой мисс. В доме нет ни ее тела, ни следов насилия над нею.
Констебль открыл дверь и пригласил Уинфреда внутрь. Сразу за холлом у входа в гостиную находилась лестница, ведущая на второй этаж. У ее подножия горбился, сидя на коленях и разглядывая что-то в лупу, сыщик. Он сразу недовольно покосился на священника, который невнятно бормотал себе в бороду, закрыв глаза. Констебль хотел было
пригласить юношу наверх, но сыщик вдруг поднял руку в предупреждающем жесте.
– Все, что находится наверху, еще не было изучено до конца. Некоторые из улик могут быть повреждены или утрачены, если мы будем пускать туда кого попало.
– Этот юноша знал мисс Меллони. Думаю, он имеет право на осмотр ее жилища.
Сыщик нехотя отодвинулся, давая проход. Уинфред осторожно поднялся по лестнице, стараясь не наступать на рассыпанные сыщиком химикаты. Наверху оказалась еще одна просторная
