кухню за добавкой. Из прихожей послышался стук в дверь, затем вновь раздался звук задвигаемого засова. В гостиную вошла мать и недовольно посмотрела на Уинфреда.
– Почему ты до сих пор не спишь?
Юноша встал и вышел из комнаты. Добравшись до спальни, он аккуратно закрыл дверь и уселся на свое место, укрывшись легким суконным одеялом. Джорди уже мирно посапывал в
углу. Было тихо, лишь изредка доносились шаги Нэн, гасившей светильники. Уинфред лежал и перебирал в голове рассказ старого фермера. Перед ним возникли отрывочные
картины прошлого: ночные прогулки у озера, образ юной девушки, вздрагивающей от порывов ветра… Юноша невольно улыбнулся. «Интересно, какой теперь стала Меллони? Сильно ли она изменилась? Что с ней стало после трагической смерти мужа?» – думал Уинфред, изо всех сил стараясь прогнать мысль о том, что его бывшей подруги уже нет в живых. «Но ведь если Линн в своем рассказе ни разу не упомянул о ней, значит, еще есть надежда? Почтенному Квинтину, конечно, ничего не остается, как сидеть и ждать вестей, ведь сам он уже стар и ничего не может изменить».
Внезапно Уинфред вспомнил, что дорога из столицы занимает много времени и вести могут приходить с опозданием. Ему стало не по себе. В голову начали закрадываться сомнения. Сколько всего могло случиться, пока слуга Каррингтонов добирался из города? Может, отцу Меллони стоило остаться там и помочь сыщикам в поисках дочери? С другой стороны,
тогда мы бы не узнали о происшествии. А возможно, обстоятельства вынудили его покинуть столицу и искать пристанище у старого фермера? Что если убийца, не насытившись
кровью хозяина дома, решил преследовать и его ближайшее окружение? Но тогда что он сделал с Меллони? Быть может, Линн, слуга Каррингтонов, скрыл от Квинтина правду, ведь смерть единственной дочери могла стать для старика ударом! Было бы здорово увидеться с ним сейчас и узнать все факты, дав слово никому ничего не рассказывать.
Уинфред ворочался, пытаясь уснуть, но сон не шел. Мысли лезли в голову одна другой ужаснее, заставляя юношу ворочаться с боку на бок. Наконец он сел и протер глаза,
прислушиваясь. В доме было тихо. Двигая руками в темноте, Уинфред нашел свою одежду, встал и на цыпочках двинулся к выходу из спальни. Неожиданно скрипнула половица.
Юноша замер. Джорди в углу вздохнул и повернулся на другой бок. Уинфред дождался, пока брат снова тихо засопел, и вышел из комнаты. На кухне он нашарил в темноте корзину с хлебом,
захватил пару краюх, несколько яблок. Тихо одевшись в прихожей, положил еду в холщовую сумку и взял из угла свои башмаки.
В гостиной никого не было. Вся посуда и скатерть были убраны, на стене мерно тикали часы. Уинфред подошел к окну, отворил ставни и выпрыгнул наружу.
Приземлившись в мягкую траву, он встал, немного потянулся и аккуратно прикрыл ставни, затем огляделся и направился к калитке.
Звезды ярко сияли на безоблачном небе. Ветра почти не было, из травы слышалось стрекотание насекомых, а из чащи временами доносилось глухое уханье филина. Уинфред шел по дороге, обходя лужи и рытвины со свежей дождевой водой. Башмаки хлюпали по мокрой земле, оставляя на ней глубокие следы.
Дорога резко повернула влево, и вскоре вдали показался темный силуэт дома фермера Квинтина. Юноша без труда нашел в темноте калитку и лихо перепрыгнул через нее.
Подойдя к двери, негромко постучал и стал ждать. Послышались шаги, и на пороге появилась недовольная заспанная Тери.
