– Мне кажется, он меня обманул, – сказала я Наталье Семеновне. – Разве главврачи оперируют?
– Конечно. Он единственный хирург в районе. Приходится и лечить, и руководить.
Значит, не обманул меня Бабиков.
Мне оставалось ехать домой и писать единственное полученное интервью с аптекаршей. Впереди – мои первые рабочие выходные, за которые удалось написать что-то вразумительное.
Интервью с аптекаршей шеф даже похвалил: «первый блин не комом». Я обрадовалась, воодушевилась, летела до своего кабинета на крыльях – даже не услышала обычного скрипа коридорных половиц. Только … зря радовалась.
Это был всего лишь маленький лучик солнца перед началом черных рабочих будней.
Сундук взялся за меня на другой же день. На редакционной планерке (ее называли «летучка») он велел мне идти в мемориал славы. Туда приехал человек из Москвы, который занимается поиском солдат, без вести пропавших в Великой Отечественной войне. Собирает информацию по всей России и передает в такие вот мемориалы. Я имела неосторожность поинтересоваться у шефа: о чем нужно расспросить гостя и написать в статье. Не ожидала такой бурной реакции на безобидный (как мне казалось) вопрос.
Шеф рассвирепел.
– Может, тебе еще рассказать, где находится мемориал славы?!
Это звучало как «может, тебе еще в бассейн воды налить?».
– Всё, детство кончилось. Запомни это раз и навсегда. Здесь нянек нет. Никто тебя за ручку водить не будет. Принцип котенка знаешь? Бросили тебя в воду. Выплывешь – выплывешь, нет – утонешь. Но это твои проблемы.
Адаптивное наставничество – ничего не скажешь. Я почувствовала металлический привкус во рту: выброс адреналина от страха. Сидела притихшая: я ведь действительно не знала, где находится мемориал. Но – надо искать. Шеф два раза повторять не будет, он же не нянька.
В детстве нас возили на мемориал всем классом, но все, что я помню из этих экскурсий, – это бесконечная пустая площадь с огнем в центре. Учительница объясняла, что этот огонь – вечный, то есть никогда не гаснет. Мне было интересно: какой механизм есть под землей, что огонь горит без всяких дров.
Для себя решила, что огонь просто волшебный и исходит из земли, где находятся солдаты и поддерживают это пламя. Я реально думала, что там братская могила.
Вспоминая об этом, я дошла до мемориала. Ноги сами принесли. Московский гость оказался мировым дедулей. Сам мне все рассказал о целях приезда – и спрашивать не пришлось. Попили чайку вместе с директором мемориала.
Я написала заметку под названием «Следопыт». Отдала ответсекретарю Киселевой. Ждала какой-то ответной реакции. Даже страшно было представить, какой процесс пройдет моя статья от рукописи на писчей бумаге до публикации в газете. Сколько глаз будут ее читать – ответсекретарь, наборщик, корректор, редактор наконец. От этого мурашки по спине бежали.
Думала, мне скажут: написала полную белиберду, которую не то что в газете – даже на листке туалетной бумаги напечатать нельзя. Стыдоба. Однако все обошлось: статью опубликовали, и даже почти не поправили.
Шеф промолчал. Но в этом молчании слышалась приближение грозы. Будто гром где-то вдалеке грохочет, и ты точно знаешь, что его раскаты докатятся до тебя.
Интуиция меня не обманула. Он решил основательно взяться за мое воспитание по весьма своеобразной «авторской» методике. Чтоб уж наверняка – детство кончилось.
Мне все время казалось, что за моей спиной шушукаются, рассматривают под увеличительным стеклом как букашку. Куда в следующий раз она побежит, что будет делать…
