Аркадий не стал спрашивать, о ком именно грустила Милана, но она сама сказала:
– Отдала бы все свои вещи, все свои деньги, чтобы ещё раз увидеться с папой. Прикол, да? Чё-то не дано купить даже Смоленской.
Горечь, прозвучавшая в её сладком голосе, показалась Аркадию отражением его собственных чувств.
– Он тебя щипал? – спросил он, желая как-то развеселить Милану.
– Не-а. Он мне улыбался.
– Улыбался?
Аркадий посмотрел на Милану, но она, отвернувшись, смотрела в окно. В салоне было тихо. Колонна машин замерла на светофоре. Милана вновь нарушила молчание:
– Вообще, так интересно жизнь тратят люди, если подумать… И жизнь, и деньги – каждый на своё.
– Чё говоришь? – переспросил Аркадий, отвлёкшись на светофор.
– Говорю, прикольно, как мы тратим то, что имеем, – с улыбкой сказала Милана. – Кто-то спускает всё без цели и смысла, кто-то накапливает на будущее, которое может не наступить, а кто-то получает максимум от каждого момента жизни. Чётко с тобой, короче.
Аркадий улыбнулся, не совсем поняв цепочку её рассуждений.
– Главное нам с тобой не тупить и сделать что-то стоящее, да?
Милана посмотрела на него с такой искренней надеждой, что Аркадий кивнул, выражая согласие. Ему меньше всего хотелось что-то делать, но огорчать Милану не было никакого желания. Особенно этим вечером, когда её счастье было не менее хрупким, чем бокал.
Закономерный вопрос с очень странным ответом
Мягкий звон бокалов скрепил тост «За дружбу семей». Милана отпила шампанское и улыбнулась Аркадию. Ужин проходил гораздо лучше, чем он ожидал. Отсутствие в ресторане общих знакомых создавало атмосферу семейной расслабленности. Смоленская была идеально светской, отец пребывал в хорошем настроении и был расположен к общению, Аркадий слушал и молчал, стараясь не портить плавный ход беседы.
– Так значит, у вас всё серьёзно? – спросил отец, глядя на него и вынуждая вступить в разговор.
Аркадий посмотрел на Милану и, получив тёплую вдохновляющую улыбку, сказал:
– Да, пап, я сделал Милане предложение.
Отца ничуть не удивила эта новость. Он посмотрел на кольцо, сверкавшее на правой руке Миланы, и сказал:
– Одобряю. Когда свадьба?
Закономерный вопрос с очень странным ответом.
– Когда я добьюсь чего-то в жизни, – Аркадий улыбнулся.
Отец посмотрел на Милану. Она кивнула в подтверждение этих слов. Он хмыкнул.
– Интересный подход. И что ты намереваешься делать, а, режиссёр? Такая девушка долго ждать не будет.
– Я подожду, – мягко сказала Милана. – Тоже ещё не добилась своих высот.
Отец посмотрел на неё с улыбкой.
– В деда пошла, – отметил он. – Неуёмная.
– По сути, – хмыкнул Аркадий.
Милана тактично пнула его под столом. Завязался лёгкий разговор, в котором Аркадий не участвовал, думая о Милане, о словах отца и о своих планах на жизнь.
Ну и чего мне добиваться? Не хочу вникать в дела отца, не хочу следовать его путём, не хочу быть таким, как он, в 41 год. Чё хочу? Режиссировать – свою жизнь, свои фильмы, свой кайф.
– Да-да, совершенно невозможно… – вздохнула Милана. – Пока всё согласуют и утвердят, можно открыть пять таких кафе.
Аркадий с удивлением заметил, что у Миланы было больше общих тем с его отцом, чем у него с Антонием. Сначала они обсуждали посткризисную ситуацию на лондонском рынке недвижимости, а теперь Смоленская изящно ненавидела английских бюрократов, с которыми, как выяснилось, отец тоже не любил иметь дело.
