Только мужчина лет тридцати пяти кавказской наружности взглянул на вошедшего с доброжелательным любопытством, хотя своим появлением Морозов прервал его на полуслове. Был он высоким и широкоплечим, одет в джинсы и синюю футболку. Однодневная щетина на его щеках отливала синевой.
Тетка за прилавком грызла семечки. За ее спиной возвышались полки, там в непривычном изобилии теснились овощи и фрукты. Вдоль правой стены стоял десяток синих пластиковых столиков, а под ними примерно столько же настольных весов и наборы гирек. Однако же Сергей почувствовал, что покупателей здесь не ждут.
– Заблудились, молодой человек? – спросил кавказец.
– Я из института…
– Студент, – хмыкнула Купчиха и сплюнула шелуху.
Мужчина в клетчатой рубашке смерил его недовольным взглядом, впрочем, без личной неприязни.
Кавказец шагнул навстречу и протянул Сергею руку.
– Я директор магазина. Виктором Семеновичем меня зовут. Это наш коллектив. Потом познакомитесь. Вам, молодой человек, сюда.
Открытой ладонью он указал на дверь в боковой стене.
– Здравствуйте, – кивнул Сергей всем сразу и прошел в соседний зал.
Здесь он увидел двух студенток с учетно-экономического факультета, одна была прехорошенькой, но обеих знал он только в лицо. Они сидели на колченогих стульях перед хлипким столиком с весами. У прехорошенькой на безымянном пальчике сверкало обручальное колечко.
Худощавая женщина средних лет с черными как воронье крыло волосами, с волосатыми руками, с волосатыми ногами и усиками объясняла им премудрости профессии.
– Как звать? – бросила она Морозову.
– Сергей.
– Ваш? – спросила она студенток.
– Да, – кивнули девушки.
Они тоже знали Сергея только в лицо. Но было им неуютно с волосатой женщиной, и новому пришельцу из их мира они обрадовались.
– Ты вовремя, – сказала наставница. – Меня Варварой Антоновной зовут.
– Сергей.
Назвавшись, он встал позади девушек. Они представляться ему не стали, делая вид для волосатой женщины, что знакомы.
– Девчонкам я уже показала, как с весами управляться, – сказала Варвара Антоновна. – Тебе потом покажу. А теперь теория.
Она замолчала и обвела студентов испытующим взором. Сергей скрестил руки на груди, на губах его появилась кривая улыбка, во рту было сухо, в голове муторно.
– Значит, вот что, – продолжила Варвара Антоновна. – Вы должны запомнить! Лучше сразу, чтобы потом расхлебывать не пришлось. Так вот, если вы обсчитаете каждого покупателя на три – на пять копеек, ни один из них от этого не обеднеет!
«Ни хрена себе!» – мысленно воскликнул Сергей. Пожалуй, он и присвистнул бы от изумительной теории Варвары Антоновны, если бы не мучительная сухость во рту. У сидевших перед ним девушек запылали щечки, слова наставницы повергли их в смятение, смотреть друг на друга они стеснялись.
– Вот что, девоньки. Я добра вам желаю, – произнесла Варвара Антоновна совершенно искренне. Забыв официальный тон, продолжила привычным для нее языком: – Тут не хрен целок из себя строить! Если лишние деньги руки жгут, можете их в детский дом передать. Потом! Если что-нибудь останется у вас от этих денег! Но знайте, запомните! Будете считать тютелька-в-тютельку, окажетесь в жопе! Из своего кармана доплачивать будете!
Варвара Антоновна выглядела растерянной. Она смотрела на студентов с тревогой, явно опасаясь, что они не поймут ее и не внемлют ее поучениям. По ее неподдельному смущению Сергей понял, что она и впрямь печется о них, и стремится предостеречь от неприятностей, а не вовлечь в уголовщину.
