– Задержки в полсекунды, – одобрительно кивнул папа. – Это ковчеги нашей Церкви. Одновременно прыгать в одно место опасно, поэтому очерёдность…
Между тем под звёздным куполом разнеслось торжественное:
– Осанна в вышних, благословен грядый Царь Израилев!
Пел хор, пели мама и папа, и весь народ – и звёзды долго дрожали от послезвония голосов.
* * *
Наступила Страстная седмица. В храм ходили каждый день. Впервые Марчик отстоял канон Андрея Критского от начала до конца – как взрослый. Также впервые исповедался. С перечислением грехов вышла заминка, не мог мальчик вспомнить ничего плохого.
– Каюсь, – обрадовался он, – папу и маму обманывал, прятался на техническом ярусе. И Кузю обманывал.
– Осуждал ли кого? – строго вопросил пресвитер.
– Маму осуждал, что она дабл. А ещё я рассуща, сплю во сне.
Пресвитер вздохнул и накрыл голову ребёнка епитрахилью, отпуская «вся согрешения».
Пасха наступила как-то буднично. Ещё одна всенощная в череде долгих служб. Крестный ход человеческой змейкой обернулся вокруг храма, Царские врата распахнулись. «Христос воскресе!» – эхом зазвучало отовсюду. Одновременно ковчеги над головой, за куполом, озарились многоцветием. Это было очень торжественно: водрузивые на ничесомже, висели теперь в звёздном пространстве исполинские пасхальные яйца. У каждого была своя раскраска, придуманная лучшими дизайнерами.
– Смотри, вон то самое яркое яйцо – это «Вифлеем», – объяснял Марчику папа. – На гербе этого ковчега изображена звезда, поэтому он такой лучезарный. А у того, который чешуёй серебрится, на гербе три рыбы, это «Капернаум». У «Хеврона» на гербе дерево, поэтому он зелёный. А вон светло-коричневый, в рубчиках, как хлебная плетёнка – это «Эммаус». В Евангелии сказано, что последний раз Христос явился ученикам близ города Эммаус, разломил с ними хлеб и вознёсся. И на гербе ковчега два куска хлеба – для вкушения в земной жизни и в небесной.
– А «Иерусалим» какого цвета? – спросил мальчик про единственный город из Священной Истории, название которого запомнил.
– Ковчега с таким именем не существует, потому что у нас есть кочующий Иерусалим. Сейчас мы в нём и находимся. Если верить пророчествам, то в будущем град святой утвердится где-то в одном месте, в земле обетованной. А где эта земля находится, никто не знает.
Наутро литургия в «Назарете» была немноголюдной, в храм пришло человек тридцать. Остальные отправились на «Хеврон», самый большой по размерам ковчег, где проходила главная, соборная служба. Мама вернулась оттуда оживлённая, успевшая разговеться с хевронскими друзьями ботаниками. «Ну, почему я вышла замуж не туда? – шутливо подначивала она мужа. – Ох, какой там ботанический сад!»
* * *
В Светлый Понедельник Марчику дали выспаться до полудня. Кибер не стал мытарить вопросами о виденных снах, лишь напомнил, что сегодня важный день, сретение нового насельника из ковчега «Кана Галилейская». И вот уже стоит он у шлюза…
– Ритуал древний, отсылающий нас к первым стыковкам в космосе, поэтому всё будет происходить в невесомости, – повторяя в который уже раз, напутствовал Григорий Степанович. Его, как самого почтенного по возрасту в ковчеге, выбрали главой принимающей делегации. – Но тебе делать ничего не надо. Гравитационный луч доставит до середины тоннеля, там встретишь, скажешь формулу приветствия, возьмёшь за руку – и луч притянет обратно. А потом вслед за вами последуют другие гости. И не забывай, вы будете в невесомости. Не толкайтесь, а крепко возьмитесь за руки.
