Суженая императора - страница 37

– Астра, что же ты творишь? – тихо вопрошает Стефан, глядя мне в глаза со странным выражением, видеть которое раньше мне не доводилось. – Это безумие, бросаться вот так очертя голову…

– Что с Лией? – перебиваю.

Волны силы схлынули, мир успокаивается постепенно, возвращаясь к прежнему состоянию, хотя разлитое в воздухе дрожащее эхо ещё не один час будет витать по зале запахом чересчур резкого ароматического масла.

– Лией? А-а, с Асфоделией!

– Асфоделия? Та самая фрайнэ Асфоделия, дева жребия с островов?

– Да. Ты не знала?

– Нет, откуда? Я видела Лию лишь раз, и никто при мне не упоминал, что она и есть Асфоделия, – я осматриваюсь внимательнее и замечаю двух мужчин немного дальше от места, где стояла Лия, склонившихся к алой груде. Безжизненно раскинутые тонкие руки и рассыпанные по полу длинные пряди волос не сразу угадываются среди пылающих тканей. – Что с нею?

– Похоже, потеряла сознание.

Хорошо, коли так. Если бы сердце не выдержало, то говорить уже было бы не о чем.

Стефан помогает мне встать на ноги. Стража окружает место происшествия широким кольцом, за его пределами слышится зычный голос фрайна Бромли, продолжающего отдавать приказы. Под его руководством из залы выводят придворных, большая часть которых, если не все, в толчее и суматохе не успела покинуть этих стен. Чуть в стороне от склонившихся к Лии мужчин стоит молодая темноволосая женщина, немного дальше, но тоже в границе кольца – четыре рыцаря ордена Рассвета в светло-синих долгополых одеяниях с гербом рассветников. Двое старших то следят хищно за девушкой на полу, то с подозрением присматриваются ко мне, и я прячу руки за спину, тру холодные ладони, торопясь избавиться от компрометирующих следов. Металл колец ледяной на ощупь, на один удар сердца кажется, будто все они вмерзли намертво в мои пальцы, но нет, проворачиваются, когда я начинаю крутить золотые ободки. Волосы мои растрёпаны, диадема, похоже, потерялась и затихающий внутри холод не так страшит, как внимание рассветников.

– С тобой действительно всё хорошо? – уточняет Стефан пытливо.

– Действительно. Состояние Лии тревожит меня гораздо больше.

Я слышу, как оба мужчины зовут её по имени, как она начинает бормотать что-то. Женщина делает шаг к ним, я тоже, и Стефан идёт за мною, стараясь держаться рядом. Однако в сознание Лия не приходит, лишь бормочет, словно в бреду. Хочу сама посмотреть, что с нею, но внезапно под сводами раздаётся женский крик, громкий, отчаянный. Пытаюсь понять, что происходит на сей раз, однако Стефан берёт меня за руку, привлекает ближе к себе.

– Не обращай внимания, – произносит тихо, с уже знакомым твердокаменным нажимом.

– Почему? Что опять стряслось?

– Это девушка, которая напала на фрайнэ Асфоделию. Она и есть скрывающаяся от ока Заката и понесёт заслуженное наказание. Магистр Бенни заберёт её в обитель закатников и, поверь, это лучше, чем если бы они забрали Асфоделию. Или тебя, раз уж ты столь опрометчиво решилась использовать свою силу при магистре Бенни.

8. Глава 7

Вскоре Лия приходит в себя, и весть эта становится единственной ободряющей за вечер. Физическое состояние девушки всё ещё далеко от удовлетворительного и фрайн Шевери – я не сразу узнаю его в одном из двоих мужчин, бывших подле Лии, – относит суженую в свои дворцовые покои. Женский крик принадлежит напавшей на Лию девушке, до недавних пор бывшей назначенной служанкой при избранной с островов. Она действительно одарена, эта служанка, и одарена в известной степени щедро, а значит, участь её незавидна. По всей Империи распространена практика купирования слабого дара у мужчин и любого – у женщин. Но купирование, подобно прочим услугам, оказываемым закатниками, стоило дороже, чем могло себе позволить большинство, и оттого многим проще спрятать силу, у себя ли, у своих детей, нежели обращаться в ближайшую обитель Заката и платить. Оттого и множилось год от года количество скрывающихся от ока Заката, оттого и ужесточались преследования людей, невиновных ни в чём, кроме того, что родились не такими, как другие. Купирование, особенно женского дара, полагалось негласно практикой варварской, возмутительной по нынешним временам, когда в государствах, соседствующих с Франской империей с севера, всякую силу не вырезали, не гасили, что пламя свечи, но принимали и развивали. Однако противникам купирования напоминали, что слабый дар опасен – есть искра, да только ей вовек не разгореться в настоящий огонь. Так и будет манить обладателя недостижимыми возможностями, призраком большей силы, сбивать с пути, Благодатными предначертанного. А уж из зёрен женского дара и вовсе нельзя взрастить крепкое плодоносящее древо. Да и разве ж не сами Четверо повелели женщине в род супруга вступать, силою своею его питать и плоды приносить лишь на мужнином древе? И всяко лучше загодя искоренять семена сорного дара, нежели выжигать потом разросшийся без меры бурьян нечестивых колдуний, отвернувшихся от Благодатных ради получения большей силы от демонов.