11. Глава 11
Госпоже Моръ с самого утра было даже бух перевести некогда. Груда дел на столе уменьшилась всего на треть, а время поджимало. Бодрящее зелье не помогало, хотелось спать и на ручки. Желательно, на мужские, крепкие и надежные. На те, что обнимали третью ночь подряд, но, к сожалению, только во сне. Зато так уверенно, что просыпалась ректор Моръ сама не своя, чего давно с нею не случалось.
Кому принадлежали столь неуемные конечности, она не знала — лицо нахального типа разглядеть не удавалось. И это злило — кто позволил этому наглецу врываться без приглашения в ее сны, да еще вести себя так разнузданно!
«Появись ты на самом деле, я бы тебе показала!» — скрежетала зубами ректор, листая страницы дел. Фантазия тут же подсказывала варианты расправы, один другого занимательней, отчего госпожу Моръ бросало в жар, и прочитанное тут же выветривалось из головы. Приходилось листать назад и вникать в материал заново. И так до бесконечности.
Поймав себя на том, что в сотый раз просматривает одну и ту же папку, ректор Морь в сердцах бросила ее на стол и, покинув кресло, подошла к окну. Глянула вниз, во двор, непривычно пустой для академических будней. Перед выпускным балом так было всегда.
«Надо бы клумбу обновить, — подумала она, глядя на круглый пестрый цветник посреди площади. — Попышнее сделать, травку по краю пустить, кусты с розами в центре посадить. Розовые или алые? Или, может, белые? Да, пожалуй, белые будут уместней». Она уже хотела отправить поручение садовнику, когда в дверь постучали.
— Войдите, — произнесла ректор Моръ, оборачиваясь.
Дверь открылась, и мысли о розах сгинули. В кабинет вошла невысокая стройная женщина в темно-бордовом платье. Молодая, красивая, уверенная.
— Добрый день, — произнесла она, казалось бы, негромко, однако легко перекрыла гомон, доносящийся из-за открытой двери. Судя по звукам, прорваться в кабинет мечтала, как минимум, половина академии.
— Добрый день, — ответила ректор Моръ, взглянув на нее вопросительно.
В этот момент дверь распахнулась. Легким движением руки остановив ее в опасной близости от себя, гостья обернулась.
— Уф, простите, задержалась, — в кабинет ворвалась капитан Фуксия. — Ректор Моръ, это моя кузина Жизель Сон. Я о ней говорила.
— Очень приятно, госпожа Моръ, — слегка склонив голову, улыбнулась гостья.
— Взаимно, госпожа Сон, — ректор ответила ей точно такой же улыбкой, давая понять, что и сама не лыком шита. — Присаживайтесь. Предлагаю обсудить наше сотрудничество за чашечкой чая.
— С превеликим удовольствием, — ответила Жизель.
Ректор глянула на физкультурницу.
— Капитан Фуксия, буду рада, если и вы присоединитесь.
— О, я запросто, — улыбнулась та и с довольным видом уселась в кресло.
Разговор выдался плодотворным — госпожа Сон и впрямь оказалась богата шармом, держалась уверенно и в то же время расслабленно. В общем, замечательно держалась. И это давало ректору Моръ уверенность, что с поставленной задачей она справится. Тем более, что сама госпожа Сон не считала оную задачу непосильной. Стопроцентной гарантии до встречи с невестой Шарович давать она не стала (и этим в глазах ректора Моръ заработала себе еще один плюс), но пообещала сделать все возможное, чтобы Дора нашла на выпускном балу свое счастье.
И все бы хорошо, если не считать легкого, но неотвязного чувства тревоги, которое возникало от мысли, что плата за услугу госпожи Сон может оказаться слишком высока. Если Жизель попадет на бал, есть риск, что она оставит невест без женихов, и вся работа по пристрою пропадет втуне. Да ладно бы работа — если бриллиантовые и золотые невесты останутся без женихов, скандал будет такой, что не скоро забудется. Серебрушки-то ладно, они хваткие, своего не упустят, а вот остальные… Жалко бедняжек.
