Суженый мой, ряженый - страница 22

В Екатеринбурге поначалу остановились у Смирновых. Нюра приняла их с радостью, соскучилась по своему братцу, да и Любашу она очень любила. Первым делом Люба отправилась в Ново-Тихвинский монастырь, взяв с собой Леночку. Уж очень хотелось ей показать матушке Феофании свою дочку, которой могло бы и не быть, кабы не она, и ещё раз поблагодарить монахиню за наставление. Василий вызвался пойти с ними. Он давно не видал матушку, сыгравшую большую роль и в его судьбе, практически спасшую ему жизнь. Не чаяла старая монахиня увидать их вместе, и была очень рада узнать, что они повенчались. Получив благословение Феофании, двинулись они пешком в сторону Нюриного дома, рассматривая богатые особняки и прикидывая, где бы они хотели поселиться. Вскоре Василий купил дом на Тихвинской улице, недалеко от Маруси. Павел Иванович помог ему устроиться на завод, и Любаша радовалась счастливому лицу своего мужа – он снова занят любимым делом. А летом она и вовсе уверилась в том, что поступила правильно, настояв на переезде.

В тот год в Екатеринбурге проходила грандиозная Сибирско-Уральская научно-промышленная выставка. Длилась она почти всё лето. У плотины городского пруда построили множество павильонов, разбили цветники, устроили фонтаны. Сам Великий князь Михаил Николаевич Романов посетил город и стал почётным президентом этой выставки. Чего там только не было! Со всей страны привезли экспонаты. Василий уговорил Любашу пойти туда вместе с ним. Она не смогла ему отказать, хоть и не очень хорошо себя чувствовала, тяжело она Петеньку носила. Но счастливое лицо мужа, сразу увлёкшего её в горнозаводский отдел выставки, подействовало на Любашу благотворно.

– Ты только посмотри, Любушка! Ты посмотри! Какой размах, какая мощь! Здесь жизнь кипит не хуже, чем в столице! – восхищённо говорил он, ведя Любашу от одного экспоната к другому. – Как хорошо, что мы сюда вернулись!

Особенно долго стоял он у витрины с изделиями Гороблагодатских заводов, с гордостью давая жене пояснения. А потом наклонился к самому её уху и тихо сказал:

– Пусть сынок послушает, может, тоже горнозаводским делом займётся.

– А вдруг там не сынок, а очередная дочка? – улыбнулась Любаша.

– Не перечь мужу! Рожай сына! – нарочито строго проговорил Василий, беря её за руку и шагая дальше.

У Любы голова закружилась от обилия впечатлений. Чего только не было на этой выставке! Изделия спичечных фабрик, мыловаренных и свечных заводов, белошвейных и иконостасных мастерских. Экспозиции сменяли одна другую – гвоздарные фабрики, гончарно-печные заводы, чугунолитейные, медеплавильные, железоделательные заводы. Василий водил её из павильона в павильон – мебель, мануфактура, продукты, аптекарские и писчебумажные товары. За один день осмотреть всё было просто невозможно. Устав, Любаша присела на скамейку у фонтана перед павильоном садоводства. Василий дал ей немного времени, чтобы отдохнуть, и потянул её внутрь. Там была такая красота! Обилие света, проникавшего сквозь стеклянные стены и крышу павильона, и множество зеленых оттенков. Диковинные растения поразили Любашу. Там были пальмы самых разных видов, какие-то растения с широкими листьями и с узкими, подобными иглам. Она и названий-то не запомнила, лишь смотрела во все глаза на это чудо природы.

Они потом ещё несколько раз ходили на выставку. Василий водил туда Филю и показывал ему самые интересные экспонаты. Он просто светился от гордости за свой край, и это очень нравилось Любаше. То первое лето их жизни в Екатеринбурге было просто удивительным. В город приезжали артисты, музыканты и художники. По вечерам в городских парках и на территории выставки играли духовые оркестры, а в театре приезжие труппы ставили спектакли. На один из них Василий сводил Любашу. Ей сразу вспомнилось, как они в Петербурге ходили в театр вместе с семьёй Элизабет. Но то время показалось ей уже далёким и каким-то неправдоподобным. Спектакль Любе понравился, он был не хуже, чем в столичном театре. Но более всего её поразила передвижная выставка Академии художеств, которую она посетила не единожды. Она ходила от одной картины к другой, внимательно разглядывая их и запоминая имена художников – Айвазовский, Шишкин, Перов. Люба искренне удивлялась их мастерству и недоумевала, как вообще возможно создать такую красоту.