– На-ко, зятёк, принимай работу, – протянул Иван готовую косу Василию.
– Спасибо, тятенька, – весело отвечал Василий, – из твоих рук мне всё сгодится!
С той поры, как Любаша, которая Ивану доводилась падчерицей, вышла за его младшего брата, старший частенько посмеивался, называя Василку зятем, а тот в ответ шутливо звал Ивана тятенькой. Все уже привыкли к этому подтруниванию. На самом же деле, непростая судьба и Любушки, и Василия очень беспокоила семью, и этот неожиданный союз порадовал всех, несмотря на такие забавные переплетения родственных связей.
Неожиданно ворота отворились, и во двор вошли Тимофей со Степаном. Лица обоих были разукрашены ссадинами и синяками, у Тимохи рассечена бровь, кровь размазана по лицу. У Стёпки припухла губа, и огромный синяк красуется под правым глазом. На крыльцо, ковыляя, спешила Анфиса, увидавшая внуков в окно.
– Это что же такое делается? – запричитала подоспевшая Тюша. – Куда вы опять ввязались?
На шум из огорода прибежали Маруся с Любашей.
– Сынок! Что случилось? – тихо спросила Маруся.
– Да ничего особенного, подрались немного, – отмахнулся тот.
– Ничего себе, немного! – подхватила Анфиса.
– Вы хоть за правое дело дрались-то? – спросил Иван, пресекая этим вопросом все бабьи всхлипы и вздохи.
– За правое, тять! – сказал Стёпка. – И ещё будем!
Иван только головой покачал, ничего не ответив.
– Идите в огород, из бочки умойтесь, – скомандовала Маруся. – Я сейчас вам полотенце принесу.
Парни послушно двинулись к бочке.
Маруся вернулась из избы и уселась на любимую скамейку в ожидании, пока они умоются.
– Иди сюда, Тима, поговорим, – позвала она сына.
Он послушно подошёл и сел рядом с ней.
– Может быть, ты расскажешь мне, что случилось? С той поры, как ты узнал про своего настоящего отца, у тебя всё время какие-то тайны. То исчезаешь куда-то, то бродишь по улице ночью, то являешься домой побитый. Ты давеча заверил меня, что всё в порядке. Но я же вижу, что это не так, и хочу знать, что происходит, – она положила ладонь на его руку. – Я ведь тревожусь за тебя, сынок.
Тимофей помолчал немного, а потом вдруг решительно сказал:
– Жениться я хочу, матушка.
Маруся опешила:
– Вот те здрасьте! Как жениться? На ком?
– На Дарье Корниловой. Она напротив нас живёт. Асина подружка.
– Вот так сразу и жениться? Мы живём тут всего несколько дней, и уже жениться? А ты хорошо её знаешь? – недоумевала мать. – Это нельзя делать впопыхах. Надо осмотреться, познакомиться с семьёй. Да и молод ты ещё, гулял бы себе.
– А ты сама первый раз не впопыхах замуж выходила? – начал злиться Тимофей.
– Вот потому и прошу тебя не спешить, чтоб ты ошибок моих не повторял, – как можно спокойнее говорила Маруся.
– Но ей помощь нужна. Я хочу её спасти!
Маруся удивлённо смотрела на сына.
– Давай ты мне всё спокойно расскажешь, и мы вместе подумаем, что делать, – вымолвила она, погладив его по руке.
И Тимофей рассказал ей. Про всё. И про тот удивительный вечер, когда они с Дашей познакомились, и про Ваньку Кривова, и про отчима Дарьиного, и про разговор, который он случайно подслушал. А на следующий день после тех событий он позвал Степана и попросил показать ему Ваньку. На реке-то тогда он его плохо разглядел. Они отправились к Ванькиному дому и поджидали его там. А когда тот возвращался, прижали его к дощатому забору, да и отмутузили хорошенько. За Дашу. За злодейство, которое он хотел совершить. Тот раскис, стал молить о пощаде и сознался, что это отчим Дарьин нанял его, чтоб он девку обесчестил, и хорошо заплатить обещал. Ему, мол, очень хотелось, чтоб Дарья была опозорена. Тогда она покладистее бы стала, глядишь, и его бы уважила, не воротила морду-то.
