– Не имеет значения, чего я хочу, – бросила она, высвободив подбородок из моих ладоней.
Но только потому, что я ей это позволил.
– Я этого не говорил. Это ты пришла сюда. Неужели только за тем, чтобы обзывать меня? Чтобы задать мне дерзкие вопросы? Или все же была другая цель?
– Я не знаю, зачем пришла, – сказала Имоджен, и по ее голосу я понял, что она говорит правду.
Но во мне горел огонь. Жажда, темная и требовательная. А я не имел привычки отказывать себе в том, чего хотел.
Более того, утром она станет моей женой.
– Не волнуйся, – сказал я ей. – Я точно знаю, зачем ты пришла.
Я обвил рукой ее шею, наслаждаясь теплом ее кожи. Притянул ее к себе, наблюдая, как ее зрачки расширились, а рот приоткрылся, словно она ничего не могла с собой поделать. Как будто она была такой наивной, такой невинной…
Я не мог понять, что мной движет. Я хотел взять ее, овладеть ею, зарыться в ее тело, при том что она совсем не похожа на женщин, с которыми я обычно развлекаюсь.
Но это не имеет значения.
Потому что она уже принадлежит мне. Мне остается только заявить свои права, и я отчаянно хочу этого.
И я приник к ее губам.
Имоджен
Монстр целовал меня.
И я не знала, что делать.
Его губы, мощные и жесткие, делали мне больно. Я должна была уйти. Хотя бы попытаться. Но вместо этого я поднялась на цыпочки и потянулась к нему…
Словно я хотела большего.
Он обхватил мой затылок рукой и прижался губами к моим губам.
А я хотела. Я хотела… всего.
Полжизни я мечтала о поцелуях. Я грезила о такой минуте. Возможно, о наказании поцелуями. Или о чем-то сладком и удивительном. О любом поцелуе, если честно. Но ничто не могло подготовить меня к встрече с Хавьером Дос Сантосом.
Я почувствовала его язык на своих губах и не смогла удержаться. Я приоткрыла губы и позволила ему проникнуть внутрь. А потом я подумала, что отдам ему все что угодно.
Я осознавала, что он делает со мной, и все, что я чувствовала, – это жар. Что-то жадное, дикое и невероятно горячее, пробуждающее жизнь внутри меня. Мой страх переплавился в нечто совершенно иное. Он скрутился в жгут у меня в груди, связался узлом в животе и капал медом еще ниже.
Его руки были чудом. Тяжелые и сильные, они обвились вокруг меня, пробудив ощущения, которым я не знала названия. Я почувствовала себя маленькой, но защищенной.
Губы Хавьера продолжали терзать мои губы. Его грудь, вся из стали и гранита, крепко прижалась к моей, пока я не почувствовала, что моя грудь набухла. Это было похоже на лихорадку.
Боль была повсюду, жгучая и покалывающая, но я откуда-то знала, что не больна.
Он прижал меня к себе еще сильнее, и это было великолепно. Я чувствовала себя невесомой, слишком захваченной всем этим огнем и медом.
А потом его пальцы забрались под подол моего платья – постыдная ласка, от которой мое сердце пропустило удар. И он не остановился. Его ладонь скользила по всей длине моего бедра, поднимаясь все выше и выше.
В мозгу произошло короткое замыкание. Мир стал раскаленным добела, потом раскаленным докрасна, а потом я перестала чувствовать что-либо, кроме невыносимой жажды.
Его рука была чудом. Не мягкая и холеная, как у тех немногих мужчин, чьи руки я когда-то пожимала, а твердая и мозолистая. Большая и по-мужски жесткая.
Он нарисовал какой-то узор на моей коже и засмеялся, когда я вздрогнула в ответ.
Он был словно вино. Я раскраснелась, голова моя кружилась, будто я выпила.
