– Я вообще не уверен, что этот вирус был создан человеком, поскольку представления не имею о технологиях, которые были использованы при его создании. По крайней мере, он создан не человеком в том его понимании, к которому мы привыкли. А уж о целях, которыми руководствовались его творцы, я могу только гадать.
– Доктор, вы опять меня напугали, неужели вирус был создан некой высшей расой, скрывающейся где-то в недрах Земли, или пришельцами с Бета Гидры? – улыбнулся Николас.
– Это был бы не самый скверный вариант, по крайней мере, в этом случае мотивацию создателей вируса, возможно удалось бы понять и хотя бы попытаться с ними договориться. Но, боюсь, дело обстоит гораздо хуже. Впрочем, мне не хотелось бы сейчас об этом говорить, поскольку ничего определенного на этот счет, кроме смутных домыслов, мне в голову пока не приходит.
Тропард некоторое время нерешительно открывал и закрывал рот, явно взвешивая, стоит ли говорить о том, что ещё его беспокоит.
– До отправки материалов в Стэнфорд, – продолжал доктор, – я хочу провести еще одно исследование… Похоже, у некоторых людей может существовать врожденная защита от этого вируса, которая никак не связана с деятельностью иммунной системы. Я бы не хотел пока об этом говорить, поскольку и уже сказанного мной вполне достаточно, чтобы счесть меня не вполне… э-э… адекватным. Тем более, что это уже приходило вам в голову в начале нашей беседы, – улыбнулся он. – Поэтому я не хочу сейчас забегать вперед, но, обещаю, что первым о результатах тестов узнаете вы. Правда, только в том случае, если мои догадки подтвердятся, – закончил он, провожая Николаса к выходу из лаборатории.
///
Николас вздрогнул от шума вибрирующего в ухе динамика:
– Алло, ты что, отключился? Ну точно, опять всю ночь пил! – негодовала в трубке Мэй, – Ты слышал, о чем я тебя спросила?
– Да, конечно, слышал. Я договорился о встрече на завтра с Саймом Тропардом из Эфджиар, ну помнишь, я тебе о нем рассказывал – известный вирусолог. Надеюсь, он прояснит ситуацию, и я сразу же тебе после встречи позвоню, – привычно соврал Николас.
В трубке на некоторое время повисло молчание, потом Мэй неожиданно спокойно начала говорить так, как обычно говорят с расстроенными детьми:
– Ты, наверное, еще не видел сегодняшних новостей, Николас. Дело в том, что Тропард погиб вчера ночью во время взрыва в лаборатории.
Диктор встревожено бубнил на фоне кадров развороченных внутренностей лаборатории, обгоревших стен, кусков искореженной мебели и оборудования, не отличимых теперь от обычного строительного мусора. Камера наезжала то на останки стола, то на развороченные взрывами верхушки газовых баллонов, то на пятна реактивов, расплескавшихся по вспученным от огня пластиковым панелям. Озвученная версия несчастного случая – взрыв баллонов с кислородом, – заставила Николаса раздраженно дернуть головой в стремлении уверить диктора в полном её неприятии. Последний час он торопливо просматривал новостные блоги и непрерывно переключался с одного телевизионного канала на другой. Подсознательно он надеялся услышать подтверждение официальной версии, хотя понимал, что подобного подтверждения быть не может. Несколько обстоятельств катастрофы никак не вписывались в версию несчастного случая, призванную успокоить город. Людям, хоть немного знакомым с Тропардом, трудно было поверить в ЧП по вине злостного нарушения им правил техники безопасности. В этот момент лихорадочных размышлений Николас задался вопросом, а много ли вообще людей знало о его недавних работах, особенно о его ПОСЛЕДНЕЙ работе. Доктор сказал в конце их встречи, что Николас единственный, не считая самого Тропарда, кто знает о белка́х-убийцах интеллекта. Но… стоп! Единственный ли теперь?
