– Мне на карманные расходы не дают. То ли не считают членом копья, то ли детям, – тут она злобно зыркнула на Катана и скривила злую рожицу, – денег не полагается, – и, нарочито хлопнув дверью, вышла из комнаты.
«Наверное, не сладко ей, – подумал Катан. – Каково это: потерять всё, разом?» Собрав монеты в сумку, Катан решил, что неплохо бы и поужинать да слухов поразузнать у завсегдатаев корчмы. Выглянул в окно – второй этаж, угловая комната. Повесил сумку на пояс, вышел из комнаты. «У дверей стражи не оставили – и то ладно»… Комната оказалась в конце коридора, заканчивающегося стеной с небольшим оконцем. «В такое не пролезть, если что». Напротив была ещё одна комната. Дверь в неё была приоткрыта, и через неё было видно, что там обустраивается Сиги. Катан закрыл дверь на ключ, оный убрал в нагрудный карман и двинулся вперёд по коридору, мимо остальных комнат. Коридор заканчивался дверью без замка, за которой была деревянная лестница с резными перилами, ведущая на первый этаж. Внизу находилось уже знакомое трапезное помещение со столами и скамейками. На улице начинало темнеть, и в зале на стенах горели масляные лампы, а на столах – свечи. Сейчас это место значительно отличалось от утреннего. Здесь было шумно, людно, и только те же две официантки носились с заказами, сбиваясь с ног, промеж столов. В непрекращающемся гомоне слышались: смех, голоса, стук кружек и звон посуды. Рядом со стойкой заказов был сколочен небольшой помост-сцена, сейчас ярко освещённый. Сейчас на площадке настраивал свой инструмент встреченный поутру гармонист. Рядом со сценой готовились к выступлению ещё три артиста. Один был бледнокожий седой старик в лохмотьях. Двое других были в серо-зелёных плащах, с накинутыми на голову капюшонами и ростом ниже груди Катана, около полутора метров; у одного из них за плечами висел почти круглый чехол от какого-то музыкального инструмента.
Катан занял свободный столик поближе к сцене и стал ждать. Довольно скоро к столику подоспела официантка с блокнотом и карандашом в руках:
– Чего изволите, господин хороший?
– Покушать самого вкусного, что у вас есть, да побольше! – не долго думая, ответил Катан, не ему ж платить, а Тауриэль. – Хе-хе!
– А пить, что соизволите?
– Какао у вас есть?
– К сожалению, впервые слышу о таком напитке, – действительно, с сожалением в голосе, с грустинкой произнесла официантка, – но могу предложить что-нибудь из экзотического: ром, текила, даже водка тёмных есть.
– Нет, спасибо! Попить мне бы чайку зелёного да с жасминчиком, если есть.
– Зелёного? Это как: сырую траву что ли? – явно удивилась официантка. – А цветы-то Вам зачем? На стол поставить или букет нужен?
«Опа! – подумал Катан. – Как тут всё запущено… То есть непридуманно ещё. Средневековье! А на меня как на чудака ещё смотрят, когда спрашиваю».
– Тогда просто самого обычного чая. Хотя… Давайте, тоже – самого лучшего!
Официантка записала заказ в блокнот, кивнула и, сказав, что все будет сделано, попросила только подождать немного, а сама упорхала к следующему столику.
Начал своё выступление гармонист. Играл весело, пел задорно. Частушки про работу на полях, про трусливых зелёномордых орков, про глупую Королеву Ночи и про всякое-разное. Народ в зале доброжелательно посмеивался, притопывал в такт мелодии и иногда из-за углового, плохо освещённого столика выкрикивали: «Давай ещё! Жги ещё!»
