Его появление или их появление? Но ведь Дар здесь свой. И тем не менее…
Когда Дар потрепал по шее Искристого и всё так же молча направился к дому, Кенир понял. Не они были здесь занозой, а их взаимная обида. В доме, где полы застелены цветными половиками, на столе стоят наваристые щи прямо из печи, и кошка умывается, сидя на крылечке, – в таком доме не место обидам и ссорам. И если они сейчас попытаются войти, дом их просто не пустит. Воздвигнет на пороге невидимую стену – бейтесь лбами, покуда не поумнеете.
– Дар, – негромко позвал он.
– Что? – с готовностью отозвался проводник. Кенир подошёл.
– Дар, ты извини меня. Я не должен был срываться. Просто настроение было поганое… И всё равно не должен был!
Дар покачал головой:
– Это ты меня извини. Не знаю, каким вопросом я тебя обидел, но у меня часто язык быстрее головы оказывается. Ты меня осаживай в случае чего. Только, – он улыбнулся, – если можно, не так, как сегодня.
– Хорошо, – улыбнулся в ответ Кенир. Дар хлопнул его по плечу:
– Пойдём. Есть охота.
Поварские таланты матушки Шенай были достойны любой похвалы. Отсутствием аппетита парни на страдали, но тому количеству съестного, которое пыталась им скормить гостеприимная хозяйка, позавидовал бы великан. После миски щей, такой же миски каши и трёх сахарных булочек с молоком Кенир запросил пощады:
– Всё! В меня больше не влезет ни кусочка!
– Кушай, кушай, – проворковала Шенай. – Вам же, поди, далеко ещё. А с собой много ли припаса возьмёшь? Куда едете-то?
– В горы, – неопределённо ответил Дар.
– Вот-вот, – назидательно кивнула хозяйка. – Это ж какая дорога! Так что кушайте впрок.
– Удивительное дело, – блаженно поглаживая себя по животу, проговорил Дар. – Живёт матушка Шенай одна, а как к ней ни приедешь, накормит до отвала, словно еды на армейский отряд приготовлено. Вы мне растолкуйте, как так получается?
– Да как-то… само собой, – улыбнулась Шенай почти застенчиво. Нежданные гости были ей в радость. Дар, которого она без малого два года не видела. И приятель его. У ворот стоял хмурый, молчаливый, а сейчас – ишь глаза прижмурил, ну точно котёнок. Облизнётся и замурлычет. Отогрелся, сердешный!
– Вот только где я вас двоих спать-то положу, – всплеснула она руками.
– Да хоть бы на полу, – пожал плечами Кенир.
– Зачем на полу, – возразил Дар. – Я здесь получше место знаю.
– Бродяга ты мой! – опять запричитала Шенай. – Лесовик! Всё-то тебе в доме не сидится и не лежится! Одеяла хоть возьмите. Небо видели какое? Ночь холодная будет.
– Мне не привыкать, Кениру тоже, – усмехнулся Дар. – В сено закопаться можно. Но одеяла мы возьмём. Спал когда-нибудь на сеновале? – повернулся он к спутнику.
– Приходилось.
– Вот и отлично.
По правде говоря, запах сена вызывал у Кенира не самые радужные воспоминания. Да, ему приходилось спать на сеновалах. Когда подростком он нанимался в работники к владельцам богатых подворий. Но разве же оно так было? Разве кормили его так вкусно? Разве смотрели на него так ласково, как матушка Шенай? Разве лежал с ним кто-нибудь рядом, бок о бок?
Дар повозился, закапываясь поглубже.
– М-м, хорошо как! До чего же люблю на сене спать!
– Дар, а матушка Шенай тебе кто?
– Родственница. Не то троюродная тётушка, не то бабушка. Далёкая, в общем. Своих детей у неё нет, так она меня за сына считает. А я, негодник, дорогу к ней забыл.
Кенир вздохнул. Что бы там ни было в Торене, по крайней мере, здесь Дара любят и ждут. А его? Нет, лучше спать и ни о чём не думать.
