– И какая между ними разница?
– Меч означает, что проводник хорошо владеет воинским искусством и сможет защитить. Сейчас из всей гильдии меч на знаках носят два человека. Один из них Диэр, второй – его младший брат.
– А кинжал?
– Проводник неплохо дерётся и сможет помочь защититься, – весело оскалился Дар; над собой он умел шутить не хуже, чем над другими. – А тот, у кого на знаке посох, вообще не боец. Но от всяких дурных мест, вроде тех, о которых я рассказывал, он своего спутника убережёт.
– Хорошо, а остальное? Хотя подожди, я сам догадаюсь. Справа и слева – это те места, которые ты знаешь помимо родины, верно?
– Верно, – немного смутившись, подтвердил Дар. Хвастать он не умел и не любил.
– А вот луна… Если солнце – это день, то луна – это ночь… Мол, ты и ночью не собьёшься с дороги, так что ли?
– Так. Если надо, я могу вести и ночью. Это многие могут.
– Кому понадобится бродить по ночам?
– По-разному бывает. Случилось что-то, время потеряли, а дело срочное – вот и навёрстывай.
– Ты и правда чудо ходячее! – восхитился Кенир. – Когда только успел всему научиться?
– Я с десяти лет ездил с отцом и другими проводниками. Было время.
День прошёл – не в пример предыдущему – за непринуждённой беседой. Кенир услышал такое количество легенд и баек, что не запомнил и половины. Сам он рассказывал главным образом анекдоты, большинство из которых Дар, как выяснялось, знал, но всё равно хохотал, до ужаса заразительно.
Вечером они нашли удобное место для лагеря, развели костёр и заготовили дров с изрядным запасом на ночь, поскольку погода улучшаться не торопилась. Потом сели к огню и принялись уплетать пирожки матушки Шенай.
– А ловко ты управился с моим злосчастным имечком, – усмехнулся Кенир, когда Дар в очередной раз зачем-то окликнул его.
– Да что тут такого? – пожал плечами Дар. – Так ведь удобнее. Короче.
– В том-то и дело, что короче. В тех краях, откуда я родом, имена сокращать не принято. У меня даже воображения на это не хватает. Разве только отбросить конец либо начало. Но что «Кени», что «Арнен» – звучит как-то… – он поморщился. – Нет, «Кенир» куда лучше.
По мнению Дара, имя «Арнен» звучало вполне прилично, даже красиво. Но его обладателю, конечно, виднее. Дар и сам лет в четырнадцать перестал называться полным именем, считая его «девчоночьим».
– У вас там все имена двойные? – полюбопытствовал он.
– Большинство. Обычай такой, древний. Кошмарный, по-моему.
– Что за обычай? В смысле – откуда он?
– В древности считалось, что, давая ребёнку имя, родители тем самым определяли его судьбу и характер. Не просто влияли, заметь, – определяли! Не помню точно, какая часть имени к чему относилась, но набор этих составных частей был строго ограничен, и все его знали. Назвать ребёнка каким-либо другим именем, заимствованным или придуманным, было попросту недопустимо.
– И что же? – изумился Дар. – Все так и жили? По своим именам? И ни разу ошибок не случалось? Ну когда дитё вырастало и характером под имя не подходило?
– Я же говорю – кошмарный обычай, – согласно кивнул Кенир. – Наверняка случались. Понятия не имею, как их объясняли. Сейчас, конечно, всё не так. И имена добавились, и значения доброй половины никто уже не помнит. Но сокращать всё равно не принято. Вроде как ты у человека что-то отнимаешь, частичку его самого.
– А я у тебя, часом, ничего не отнял? – усмехнулся Дар.
Кенир посмотрел на него так, будто он заявил, что хлеб растёт на деревьях.
