– А мы ж теперь почти татары, нам всё можно. Девка смолчит, она, поди, уже пугана. Если болтать не станете, так и не узнает никто, а нам вспомнить будет что… Ну, как хотите, я пошёл.
– Стоять, курощуп91 мухортый92! Ослушаешься, бит будешь!
– Ох ты, командир на час, умерь свой пых93! Кто ты таков? Выдумал себе имя свирепое, так думаешь, страшно?
– У меня дома три сестрёнки и мамка остались, понял? А такой как ты блудяшка94 будет на них глаза пялить? Да я тебя, шаврик95, порешу тут немедля!
– Эй, эй, братцы, хватит тузиться! Да расцепитесь вы! Злобыня, Веселин! Да вы покалечите друг друга, я сейчас суннэй-тойона позову! А вон Колот бежит, он вам устроит…
– Что за свара?
– Да так, поборолись малость. Спор у нас таков – кто победит, того и девка, ха-ха!
– Вот тебе за девку! Я тебе хотелку-то отобью!
– Прекратить! Злобыня, Веселин, по семь палок!
– Ты тоже пых остуди, десятник. Палками он пугает. Шибко много командовать стал. Ты ж один из нас, а нос кверху дерёшь, будто татарин.
– Будь по-твоему, Веселин, доложу суннэй-тойону, он татарин, пусть разбирается. Или по семь палок по-свойски? То-то. И не перечь мне боле.
– Да я-то что, я ничего. Семь палок – пустяки. А тебе, Злобыня, я эту девку припомню!
– Хватит лаяться! Езжайте за сеном, да поскорей. Ещё столько дел. Суннэй-тойон сказал готовиться, завтра поутру выезжаем.
– Кто выезжает, а кто выбегает. Куда ж побежим, Колот?
– Вот ты трепло, Веселин! Куда скажут, туда и побежим. Поторопитесь уже!
– Братцы, с кручи столь далеко видать! На левом-то берегу леса нет, ровно-о, только вдалеке лесок виднеется.
– Вот ты непоседа. Сүннэй-тойон узнает, получишь палок.
– Да что ж я, глуподырый96? Меня с Сомом97 из третьего десятка в дозор туда послали, всю ночь глаз не сомкнули. Промёрз, как пёс подзаборный. А звёзды, братцы! А утром, солнце как показалось – лепота98! А вы на льду, словно клопики шевелитесь, а лошади на том берегу траву копытят – будто тараканы ползают. И сколь глаз видит – ни одной деревни, ни дымка. Что ж это люди в такой благодати не живут, что ли татары всех угнали?
– Так ничейные земли пошли – не наши и не татарские. Пограничье.
– А я и не слыхивал о таком. Значит, кончилась Русь? Эх, куда нас боги заведут…
– Господь знает, кого куда управить. Это вам, нехристям неведомо, а крещёному люду главное в Господа веровать, а он уж выведет.
– Однако, пока нам всем одна дорога – по Дону-реке. Эх, сейчас как в сено зароюсь, и спать. Положено! А вы бегите, други, бегите, только не шумно сопите, чтоб мне спать не мешали.
– Мне уже кажется, что я никогда не жил, чтобы не бежать. Всю жизнь, сколь себя помню – бегу и бегу. И во сне бегу.
– Ничего, вот добежим до края Земли, там отдохнём.
– Так обратно погонят. Им же главное, чтобы мы бежали…
– А я тогда спрыгну с края Земного, а назад не побегу.
– А куда ж спрыгнешь? Там тверди-то нет.
– Там рыба-кит, на ней поселюсь и буду жить.
– Не, я на тверди хочу. Только не здесь. Это как можно жить, когда от края до края одна трава? То ли дело у нас – ельники, березняки, есть на чём глазу отдохнуть. А вон, гляньте, братцы, лошадей-то сколько!
– Вот это табунище – поди-ка на целый тумен хватит и ещё останется. А мы всё пёхом да пёхом. Эх…
– А выходит, правильно делают, что нас гонят без отдыха. Слышал, командиры говорили, скоро река пойдёт. Если не успеем, по грязи придётся топать. По льду-то лучше, а он, видишь, потемнел, да полыней стало поболе. Однако сухий
